Хорошо летом на пасеке. Пчелки вжык-вжык. А когда полицейские вжык-вжык – это уже не так хорошо.
Вообще, читаешь детективы о том, как кто-то там в полиции побывал, побеседовал… Вроде все нормально, ничего особого. Наверное, и в самом деле, ничего особого. Но советская выучка говорит: "Жди неприятного. Это инопланетяне со своей игрой "подозревайка-хватайка".
Поговорим о том, о сем
Когда тебя спрашивают о чем-то, то обычно вовсе не жаждут услышать что-то новое, а предпочитают получить подтверждение тому, что они думают правильно. Объяснения, включающие нюансы или, еще хуже, противоречащие стройной непротиворечивой картине мира, быстро становятся скучны собеседнику.
"А правда, что русские пьют много водки?" Хороший ответ: "Да, сеньёр!" – и собеседник уходит от тебя, чувствуя себя крупным знатоком российских традиций. Мои попытки сообщить, что далеко не все пьют много, что я, к примеру, только по праздникам, приводят спрашивающего в тоску и печаль, что надо что-то там выслушивать. Да и как такое может быть, если все знают, что русские пьют водку?! "Да, все пьют! И столько пьют, что колумбиец умрет от половины!" – ответишь так и чувствуешь, как растет к тебе уважение прямо на глазах.
Столяр и плотник
Мастерит нам сейчас встроенные шкафы сеньёр Dubel Edisson. Совершенно нетипичный колумбиец – застенчивый, не очень решительный. Десять раз всё промерит, привезет готовый шкаф – прошибся на сантиметр. Совсем как я: когда начинаю что-то мастерить, то пока деталюха не встанет на место, не уверен, что выдержал размеры, хоть измерял десять раз. Зная свои "способности", всегда предпочитаю отрезать-отпилить заготовку побольше, чтобы потом долго и нудно подгонять. По аккуратности он почти как немец. Но время от времени вдруг решает, сделав что-нибудь не так, что "и так сойдет". При этом, похоже, что это "не так" лежит у него бременем на совести, потому что стоит указать на недостаток, как он беспрекословно начинает исправлять, даже не пытаясь оправдываться, что, вот, иначе нельзя было или что-либо вроде, что "несут" в таких случаях местные работяги. Хоть и зовут его Эдисоном, но изобрести он вряд ли что изобретет, но всё, что относится к его делу, знает твердо, как дюбель. Так что с этим именем родители его не прошиблись.
К вопросу о любви
покупать всякую инструментальную хрень.
Брожу я в инструментальном отделе хозяйственного магазина. И вижу целый стенд с какой-то однотипной фигней: пробойник – не пробойник, на конце – дырка с хорошо заточенными концами, от нее идет цилиндрический вырез, а сверху еще и прорезь. Нет, ни для чего, вроде, не пригодится. А может, пригодится? Нет, на фиг не нужно. Дааа… А цена – всего ничего. И сталь, вроде, ничего. И самых разных диаметров. Да вообще, считай, что бесплатно. Нет, надо взять, если там какой гвоздь… А чего с гвоздем делать? Нет, нигде он мне не нужен. Но уж больно дешево. И взял. Аж трех размеров.
А недавно нужно было в ремешке дырку проделать. Шилом – плохо. Сверлом – разлохматится. Таааак. А чем еще можно? Тут взгляд натыкается на ту самую фигню. Может, ею как-то что-то? Поставил, молотком стукнул – и аккуратная дырочка получилась,. Вот, оказывается, это и был пробойник, чтобы дырки в коже бить. А у меня их теперь целых три размера. Только бить не в чем.
Плюшкиниада
Когда-то давно, когда СССР был еще большим и могучим, а купить цемент можно было только у Васи на стройке, который его там стянет, читал я, что при капитализме, если есть спрос, то тут же появляется предложение. И это предложение наваливается на несчастного потребителя так, что он вопит под ним, задыхается, а на него все наваливается и наваливается. И когда хочешь, тогда и купишь. Собственно, какие-то мысли, чаяния и спрос у меня просыпаются только в двух магазинах, книжном и где продаются инструменты. И происходит это примерно так.
Заходишь в магазин и видишь книжечку. Симпатичную такую, с картинками шикарными. Купить, что ли? Смотришь на цену. Ого! В переводе на баксы – пятьдесят. А нужна она мне такая, с картинками? Ну, посмотрю я эти картинки раз-другой, а потом поставлю на полку и не открою больше. Да и потом такая дорогущая – вечно будет здесь стоять! И уходишь. Через пару дней уже и забыл об этой книжке, но заходишь и снова ее видишь. А ведь интересная! Издана шикарно! Но уж больно дорогая. Опять покрутишь-посмотришь и уходишь. И так тянется месяца три. Пока не заходишь в этот магазин и не обнаруживаешь, что на месте книжки наглый кингобоевик ужасов "Крюгер да Винча" валяется. Идешь к продавцу. "А у нас был только один экземпляр." "А в других филиалах может быть?" – "Сейчас посмотрю. Да, вот есть по такому-то адресу." И уже на следующий день туда мчишься и, счастливый, возвращаешься с добычей домой. Дорогой добычей. Приходишь. Ставишь на полку и начинаешь думать: "А на кой ляд я эти разлюли-картинки купил-то? Вот же хотел купить, скажем, такую-то книжку или вот этакую – пожалел. А они всего-то по 20 баксов были." И стоит потом эта книжка в шкафу неоткрыванная. Каждый раз, как на нее натыкаешься, так думаешь "И на кой…"
Мда. Ну книги – это особый разговор. А вот инструменты… Когда был помоложе, нравились они мне. Вот нравились – и всё. Сказать, что рукастый был, не скажу. Высшее достижение – как-то поменял все трубы в квартире, нарезая резьбы и все такое прочее. Но нравились мне инструменты потоньше. Скажем, штангенциркуль. А микрометр?! Что мне этим микрометром в те времена было измерять? Толщину листа бумаги, разве что. А нравился. Но стоил микрометр… не помню – сколько, но очень кругло. Штангенциркуль, кажется, рубля четыре, а микрометр… – может, двадцать пять. Ходил я в магазинчик на Ворошиловском и все посматривал на микрометр. Эстетическое чувство он во мне вызывал. У одного – "Черный квадрат", не пойму почему, вызывает, у других – еще что. А у меня – обводы микрометра. Несколько лет ходил и смотрел.
С год назад набрел на магазин инструментов. Господи, чего там только не было! Сначала я купил штангенциркуль. Были там электронные, дорогущие. А я купил почти точно такой же, как когда-то за четыре рубля. Только еще лучше. Потом иду дальше, смотрю: распродажа! А по центру витрины – микрометр. В коробочке деревянненькой. Симпатичной. И сам точно такой же как там, на Ворошиловском. И цена не так чтобы очень высокая. Ну, на фиг он мне теперь-то нужен? И не купил. Выхожу из магазина и думаю: "Сейчас он по распродаже за треть цены продается. Походишь ты, походишь, распродажа кончится и купишь ты его все равно. И за полную цену. А нужен он тебе или нет – это совсем другой вопрос. Может и понадобится когда для чего-нибудь."
Нет, вот я не понимаю женщин. Как они могут около тряпок целый день в магазине провести, примеривая, причмокивая, прикидывая? Совершенно это до меня не доходит.
Перед командировкой жены в Москву. И с сыром подмышкой вперед
– Нет в Москве такого сыра! А я так привыкла. Ну сходи, а? Нет там такого. Да ничего даже похожего нет. Ну да, есть, но только не такой. А такого там никогда…
И пошел я в супермаркет за таким. Захожу, а там рекламная акция. Посреди зала стоит джаз-банда и наяривает веселенький приблатненный одесский мотивчик. Почему одесский? Потому что уж очень похоже. А припевчик меня в том совсем убедил: "Суй-суй, суй-суй!" А потом они еще что-то очень похожее выкрикивали, но ведь такого же не может быть? Хотя я именно это и слышал. Но ведь быть такого не может, правда? Ну, не может – и всё.
И вот, нахожу я тот самый сыр, и под бодрое "Суй-суй!" сую его в корзинку, расплачиваюсь – и домой-домой-домой.
Захожу в квартиру.
– У нас что-то случилось с компом. Ага, принес сыр. Удивительно, да, тот самый, что нужно. Ты ж обычно… Да, так у нас что-то случилось с компом. Ага, свеженький, это хорошо. Да, так с компом. Вдруг он начал ни с того, ни с сего пипипипипи. Вот ничего не делала. Сам собой пипипипипи. Да, хороший сыр, в Москве такого нет. Я, конечно, выключила, потом включаю – снова пипипипипи. Я опять выключила. А знаешь как будет утром вкусно – на хлеб и в микроволновку. Да, и еще раз – и снова пипипипипи. Вот, смотри, сейчас услышишь.