Иностранцы
Расспрашивал господина професОра китайца о Мао. Произносит он имя как "Мо". Я даже сначала не понял, а есть ли там "а". "Есть, – сказал господин професОр, – но такая манюханькая и коротенькая а, что ее и не слышно. Но есть." Относительно двадцати стихотворений, которые написал Мао, сказал, что это действительно стихи, хорошие, но совершенно политические. И что, вопреки моему мнению, не учил он их наизусть, но читал. И что Мао сейчас уважают как идеолога, но экономистом считают очень слабым. Дэн – это экономист.
Уехал он в Китай год назад с женой и ребенком. Вернулся обратно уже один: ребенку надо освоить китайский язык, а жене в Колумбии не нравится. Еще бы нравилось: поселились они в крохотной квартирке на самой шумной улице, каждую копейку экономили, в буквальном смысле. А когда он возвращаться будет – не знает. Хочется ему квартиру купить, а китайская зарплата 800 долларов этого еще долго не позволит. Так что сидит… Зеленый чай пьет и какие-то салаты жует ежедневно.
О жопе несчастной замолвлю я слово
Конечно, я мог бы написать и "О попе несчастной…" или даже "О заднице…", но не та экспрессия. "Жопа" – это самое то здесь.
Жопа – это, как ни странно, самое табуированное слово в русском языке. И далеко не всегда является бранным. Другие табуированные слова бывают "значительно более" неприличными, но к частям тела, которые они означают, относятся серьезно. Но не к жопе. Кого никогда в жизни не называли жопой, поднимите руки. И что это означает, когда обзывают жопой? Как и всякое бранное слово, "жопа" может означать всё. Но обычно его применяют, когда хотят сказать, что что-то сделано невпопад, некстати, что эта жопа произвела какую-то гадость, не смертельную, но дурно пахнущую. Если же испытывают сильные чувства к гражданину, то употребляют совсем другие словечки.
Слово "жопа" табуировано заодно с производимым им продуктом. А последний, видимо, табуирован по причинам не только гигиеническим. Достаточно посмотреть, что делают животные со своими экскрементами, чтобы понять, что зарывание-захоронение экскрементов связано с проблемами сохранения жизни. У людей с их фантазиями экскременты, как и ногти, и волосы, применялись для наведения порчи, колдовства и подобных милых штучек. Хотя корни этого все там же, где и у животных: не раскрыть место своего обитания.
Впрочем, начал я писать совсем не о том, о чем хотел. И не хотел писать о роли жопы в сексуальных отношениях, хотя о последней стоит заметить, что женщина без попы может иметь много достоинств, но одного ей всегда будет не доставать.
На самом деле жопа выполняет массу полезных функций, о которых люди, не имеющие проблем с ее функционированием, даже не задумываются. Только те, у кого был, а еще хуже, имеется геморрой (а бывают штуки и похуже!), могут оценить роль попы по достоинству.
Да, но я опять не о том.
Что такое жопа? Конечно, это вот те самые наросты пониже спины, которые соответствуют последним 90 в 90-60-90. Но не только. Еще это и таз. Сначала я слегка удивлялся, что, как ни поговоришь с местной женщиной о детях, так в разговоре выясняется, что производили ей кесарево сечение. Я воспринимал это как дурь местной медицины, но потом один местный профессор меня просветил, что таз у колумбийских женщин очень узкий, а потому процент смертей у рожениц был неестественно высок. И тут я понял, что же меня удивляло на улицах: у большинства местных женщин нет попы. Девицы в джинсах обожают здесь короткие майки. Но выглядит это высовывание пупка не слишком эстетично сзади: на месте попы в стороны никаких привлекательных образований не наблюдается, затем идет перерезающий фигурку ремень, который выдавливает над ним окорочка, висящие там, где должна бы быть талия. Коли видишь приличную попку, то принадлежит она либо иностранке, либо гражданке с солидной примесью негритянской крови. Силиконы приличной попы не делают. У местных мужиков, у тех вообще жопы практически нет, не только вбок, но и назад. По каковой причине брюки иностранцам покупать трудно: конструкция другая.
Я бы, может, и еще каких глупостей понаписал бы, да надо идти на лекцию "Роль жопы при сдаче экзаменов" по функциональному анализу. А то бедные безжопые студенты думают, что можно только гулять и веселиться. А вот фиг им.
Футбольное
Шел мимо стадиона, а там пели. Там, конечно, играли в футбол, а пели болельщики. Это, должен вам сказать, ужасно, когда тысяч десять народа что-то радостно поет-ревет. Это даже не ужасно, а кошмарно. Стало неуютно и неприятно. Потом слушал по телеку это же пение: там это вполне ничего. А возле стадиона это было, как будто вот там, за стеной, находится гигантский рой гигантских пчел и угрожающе гудит: моя территория, моя территория, куда прешь, моя территория. И понятно, что не вылетит этот рой, а всё равно неприятное ощущение, что а вдруг. А тогда и облепит, и не вздохнешь.
Боюсь я ликующих.
***
Уже час как в голове у меня крутится заунывная мелодия, которую любили в советское время: "Вы слыхали как поют …" Только слова другие: " Вы слыхали как поют козлы?" Кстати, не слыхали? Тогда вам сильно повезло. А мне нет, вот уже час слушаю. Метрах в трехстах от моего окна расположен стадион на сорок тысяч козлов. Футбольно-полевых козлов. Они и поют. Встречаются две команды из Боготы. А поют они одну и ту же песню. Это нечто…. Ну вот представьте, что стоит открытый улей, а в нем 40 тысяч пчел, каждая величиной с Лужкова в кепке. И все эти пчелы жужжат во весь голос. Лужкова, я понятно, приплел здесь только потому, что он пчеловод, постоянно о чем-то жужжит и тоже в кепке, как эти козлы. Поют они, видишь ли, поют. И окно закрыть не помогает. Кстати, окно у меня якобы противошумное. По-колумбийски, конечно, противошумное. То есть двойное оно, а внутри, говорят, что аргон – это уж точно брешут. Для этого случая и было сделано, чтобы пчелок не слышать. Однако сорок тысяч глоток всё пробивают.
Политкорректность
Получаю я несколько лет назад от знакомого американца письмо с описанием его подвигов на общественном поприще: борется он за то, чтобы геев, то есть, как говаривал незабвенный Никита Сергеевич, пидарасов, никто не притеснял. Я тут вполне с ним согласен, потому как его начнешь притеснять к стеночке, а он и … того…
Я ничего ему не написал о том: писать борцу, что его дело не того – только отношения портить. Но трансформация моей политкорректности в политбрезгливость прошла лет десять назад. До того мне было как-то без разницы, что и как там у граждан геев. Ну, явно не подчиняются они заповеди плодиться и размножаться, но мало ли какие психические отклонения бывают? Только и было смешно слышать фразу миллионера из "В джазе только девушки", что ему "все равно" – тогда я это воспринимал почти как юмор.
Но жил я в Кали целый год один. Было такое странное желание освоить испанский. И был совет, что для этого надо как можно больше говорить по-испански, при любой возможности. У меня эта возможность была телефонной. Снимал я квартиру, что до меня снимала пара развеселых девиц. Было ли у них веселье профессиональным или они такие были от природы, но просили позвать к телефону то одну, то другую поначалу раз по пять на день. И я каждому звонившему (звонивших дам не было, только мужички) старательно объяснял, что девицы-дамы здесь не живут, а где живут, не знаю. Даже насобачился это произносить относительно быстро. Потом приутихло, стали звонить раз в два дня. А потом позвонил мужичок, который, посокрушавшись, что девицы исчезли, начал со мной задушевно беседовать. И звонил он мне недели две. И говорили мы много о чем. А недели через две сообщил он мне, что хочет меня трахнуть, явно ожидая моей бурной радости от предложения. От неожиданности я по-русски предложил ему заняться этим делом с его собственной мамой и повесил трубку. И, знаете, мерзостно стало на душе. Ну, казалось бы, и предложил, ну, и послал, ну, и… А мерзостно, как под струю дерьма попал. Я потом местному профессору сказал, что мне не по себе стало от этого, а в ответ услышал, что если бы я почаще ходил сам в кафе, то не раз бы такое предложение услышал. Что здесь масса народа трахает все, что движется, с одинаковым успехом. И среди них есть вполне респектабельные люди, с семьей с детьми, часто и не с одной семьей. Словом, не понял он меня и похихикал над моими страданиями. Ну и я сам слегка подуспокоился, но к телефону я тогда недели две не подходил, поскольку прослушать повторение предложения мне не хотелось – не умею я лениво и размеренно посылать куда-либо и тут же забывать об этом.