Мимоходом
В 1996 году приехал я по европейскому гранту в Грецию на два месяца. Привез оттуда с собой жуткие деньжищи, чуть меньше двух тысяч долларов. Но это я так, чтобы было понятно, что не просто так съездил. Меня тогда многое удивило, даже то, что на вывесках всех магазинов были написаны математические формулы. А еще удивило, помнится, тогда, что сколько раз я ни заходил к пригласившему меня греческому коллеге, столько раз я заставал дома его маленькую дочку лет семи. Я тогда даже спросил, не больная ли она и почему не гуляет во дворе. Что-то мне тогда ответили, вроде "негде". Посматривал я на эту девочку, что целый день крутилась возле своей мамы и то, что я видел, совсем было не похоже на моих детей – и девочка, а все интересы какие-то взрослые: пришел гость, она сидит где-то поблизости и слушает, хотя ничего понять не может, поскольку из английского у нее в запасе три слова, но сидит молча, смотрит, как будто интересно, прижимается к мамаше. Тогда мне это даже понравилось, поскольку мои козы, если кто приходил, лезли со своими делишками во взрослый разговор так активно, что каждый раз это заканчивалось обещанием в другой раз запереть их в их комнате.
Однако же это Греция, патриархальное общество. Настолько патриархальное, что, как сообщил мой профессор, привилегированные школы у них в Греции не прижились. Сначала появились, но даже миллионеры оказались приверженцами системы греческого панибратства, так что отдавали своих детей в самые обычные бесплатные школы. Потом, правда, у богатеньких детей несколько другая жизнь была. К примеру, тот же профессор рассказал о своем знакомом миллионере, у которого дочка поступила в университет в Афинах. Тот купил ей квартиру, чтобы не морочить голову с общагами и съемом квартир: "А как получит диплом, так он продаст квартиру, еще и что-то заработает," – так заканчивалось повествование.
И в Боготе я вижу то же самое: детей на улицах нет. Ну, разве что видишь их в супермаркете либо группой с училкой-воспиталкой. Внизу у нас живет мальчик лет 10 с бабушкой – та выпускает ребенка на улицу, но недалеко от дома. Слоняется он там в полном одиночестве, хотя в окрестных домах дети явно есть: подходят школьные автобусы, привозят-увозят деток.
И вспомнил я свое детство. Не могу сказать, что я сильно так уж любил болтаться во дворе, особенно лет после девяти, когда я начал активно и в огромных количествах читать. Но до того болтаться во дворе было удовольствием. У нас был двор – большой квадрат, ограниченный четырехэтажными домами. Мамаши строго-настрого наказывали не уходить, в большинстве случаев они приговаривали, что "должен играть так, чтобы я тебя видела из окна". Но боязнь этих мамаш была не в том, что кто-то украдет их чадо, а что его могут обидеть, хотя это крайне редко происходило: среди малышни случалось, что кто-то съездит другому лопаткой по башке. Но больше опасались, что ребенок залезет на крышу гаража или высоко на дерево, да и свалится. Еще был предмет забот мамаш нашего двора – домостроительный комбинат напротив. Там стояли панели, торчали железяки, а наибольшим нашим удовольствием было попрыгать с панели на панель, что вполне могло привести не только к расквашенному носу. Самым же страшным для мамаш был поход их дитяток к железной дороге в Рабочем городке. На это были способны только самые отважные, я – нет. Вдоль железной дороги были посажены редкие жерделы. Говорили, что они чьи-то, и что если поймают, когда обносят эти жерделы, то могут… Что могут – пацаны только фантазировали, вплоть до заряда соли в задницу. До зрелости эти жерделы никогда не доходили, потому что набеги делали все окрестные ребятишки, жерделы сжирались настолько зеленые, что позднее я уже и не понимал, как их можно было такими есть. Но эти отважные иногда притаскивали немного добычи с собой и давали одну-две поесть после долгих уговоров: "Ну, жила! Ну, жила! Ты чего жидишь? Вот будет у меня, ни за что не дам такой жиле!" И были эти грязно-зеленые жерделы такими вкусными, такими вкусными… И странно, но никто после них не продристывался, хотя, вроде, по теории, должны.
Так вот, детство нынешних деток, без приятелей во дворе, без футбола с резиновым мячиком, без ловиток и казаков-разбойников – это детство, где взрослые водят детей по всяким секциям, обучают тому, что когда-то пригодится в жизни – это не детство, вообще говоря, а слабое подобие взрослой жизни.
***
Жену на улице гаминша попросила "посотрудничать" – colaborar, обратившись "Mona!" Жена оскорбилась: в словаре приводится значение "обезьяна". Ан напрасно, в Колумбии это соответствует "красавице" или "красотке". Итого: откуда пошли красавицы в Колумбии?
***
Поставили мне лекцию на 7 часов утра.
– Это просто невозможно! – жалуюсь я господину профессору.
– Я вас хорошо понимаю, – отвечает господин профессор. – Я учился в Медельине. Начало занятий и в школе, и в университете было в шесть утра. Так хорошо!
***
Число мобильников в Боготе уже превышает число не совсем детей. Поскольку каждая лавочка норовит собрать все твои данные, то стандартный вопрос при обращении куда-то или большой покупке это номер мобильника. Все барышни на ресепшине страшно удивляются, когда я говорю, что мобильника у меня нет. Иногда его отсутствие не слишком удобно, но большей частью хорошо, поскольку у каждого мобильника есть много концов. Хорошо, конечно, что в любое время можно кому-то позвонить откуда угодно, включая самые укромные места. И куда хуже, что кто угодно может позвонить тебе когда угодно. А мне не угодно.
***
А знаете ли вы, что колумбийские студенты инженерного отделения не знают ни хрена, но зато знают, чему равно ускорение свободного падения в дюймах на секунду в квадрате? И на хрена, если здесь пользуются метрической системой?
***
Купил сегодня небольшую книжку "Мифы и легенды Боготы". И как всегда: думал, что это оно, а это вовсе совсем другое. Оказалось, что это вольное описание городских легенд своими словами и со своими комментариями. И вспомнил я авторову маму и еще много что. Там, конечно, и привидения, и монахи, и скелеты. Одна только легенда о трамвайном дурачке порадовала тем, что, оказывается, трамваи здесь, все-таки, были 100 лет назад.
Но описания эти все какие-то совсем не… Вот, помню, в детстве Черная рука была. Да… Но это понятно было, что неправда. Так что страшновато было, но не очень.
А вот памятник на окраине города. А ночью видно, что голова у памятника вращается, из одного глаза прожектор бьет, а из другого пулемет. И фашисты там. А как кто появляется, так прожектор тушат и следят своими фашистскими глазами. И решают: убить или не убить.
Только тогда у меня не возникал вопрос, кому этот памятник был. А теперь думаю.
***
Поискал календарь оставшихся праздников в Колумбии и удивился, сколько же праздников я не праздновал и не буду.
Больше всего вдохновило 3 октября, которое было днем дантиста и архивиста.
22 июня было днем адвоката и зоотехника тоже характерное сочетание.
29 апреля был днем дерева. Дня пня не нашел, хотя должен быть.
***
Пишут мне: "Здесь по тв показывали, что в Боготе было торнадо."
Ответ: "Ой, как интересно! А подробности какие?"
***
Интересно, сколько уже видел местных фильмов и сериалов, только в одном видел актрису-негритянку, и то в проходной роли. А так, бывают лишь случайно в уличных съемках. Хотя просто на улице если не негров, то негроидные лица видишь очень часто.
***
По радио постоянно объявляют, что запускать фейерверки, особенно на Рождество, категорически запрещено, И сообщают о многочисленных раненых и убитых фейерверками на прошлое Рождество. Вчера был какой-то праздник. Фейерверки по всему городу. Неподалеку от нашего дома кто-то баловался фейерверками часа два.