При том, что жизнь в Сальте была чрезвычайно дорогой, для меня это так и осталось загадкой, как же существовало большинство жителей городка. В то время правительство установило твердый курс: один песо – один американский доллар. Обменивались песо на доллары в любом количестве, и маржа была что-то вроде четверти процента за обменную операцию. Рабочие в то время получали 100-200 песо в месяц. Полный университетский профессор был чрезвычайно высокооплачиваемым человеком, его заработок был 1200 песо. Чашка кофе в кафе стоила 3 песо, а с булочкой все пять. Бананы на улице продавались по 10 штук за песо. Примерно так же стоили апельсины. Цены на импортные товары были такими же как и в России: подешевле за китайские изделия и резко дороже за американские или европейские.
На площади рядом с гостиницей росли апельсиновые деревья. Апельсины падали вниз, однако я никогда не видел, чтобы кто-либо пытался их собрать с дерева. "А зачем? – спросил Рикардо. – Если человек хочет есть апельсины, и у него нечем заплатить, он пойдет на рынок и попросит. И ему дадут апельсины, которые потеряли товарный вид, за просто так." Однако слабо верится, что таким способом можно было прокормить всех жителей этого города.
Когда я улетал из Аргентины, Рикардо с печалью в голосе говорил, что вот сейчас должны избрать нового президента, который собирается привести в соответствие доходы страны с доходами граждан. Вскоре его избрали, а результатом его действий было то, что средний класс потерял свои сбережения и перестал быть средним.
Однако в то время этого еще не произошло. Сальта жила безмятежной жизнью. На выходные были праздничные гулянья по центру города. И хотя по городу ходило множество полицейских с пистолетами, половину из которых составляли молодые женщины и девушки, однако я ни разу не видел, чтобы эти пистолеты вытаскивались. Пиком впечатлений от аргентинских полицейских у меня была картинка, которую я увидел на остановке автобуса в Буэнос Айресе. Автобус стоял, собирая пассажиров, более получаса. Около входа в автобусную фирму стояли два полицейских. Один был маленький, наверное, метр пятьдесят пять, другой плотный, под два метра, с квадратной физиономией, на которой играла улыбка Фернанделя. Этот верзила, постояв, вдруг вытащил носовой платок и, обратившись к маленькому собрату, как-то очень ловко поставил этот платок в виде пирамиды у себя на руке. У малыша открылся от удивления рот. Здоровенный полицейский повторил этот фокус раз десять, складывая платок и вытягивая его в пирамидку. Потом он передал платок малышу-полицейскому, который попытался повторить фокус или рассмотреть, что же особенное было в платке. Ничего не найдя, он отдал платок сотоварищу, который с нарастающим удовольствием продолжил разрушение и выстраивание пирамидок. Я еще подумал, что в стране, где полицейские получают удовольствие от таких фокусов, должно быть, очень спокойно жить.
Спокойствие этой жизни я полностью ощутил за месяц жизни в Сальте. Никто никуда не торопится. Никому ничего ни от кого не нужно. Мой коллега Рикардо получал дополнительно 50% к зарплате за научно-исследовательскую работу. Я ожидал, что многие профессора пользуются этой возможностью увеличения зарплаты. Оказалось, что на весь университет с несколькими сотнями преподавателей такую доплату получают еще 4-5 человек.
Оказалось, что на профессора-визитера полагаются дополнительные деньги из бюджета университета. Я не очень хотел ехать на экскурсию в соседний городишко, однако мне сказали, что надо. Что уже выписаны деньги на эту поездку – и куда их девать? И с утра мы покатили на джипе декана в соседний городишко. К сожалению, память на названия у меня очень скверная, потому, как назывался городишко, как назывались районы, где мы ехали – не помню. Однако наша цель была где-то в 3-4 часах езды от Сальты. Сколько именно времени заняла сама поездка, сказать трудно, потому что я все время просил остановиться, чтобы сделать снимки. Мы проезжали горное образование удивительно похожее на волшебный огромный замок с башнями и окнами в башнях. Цвета гор менялись и были совершенно причудливых оттенков.
Меня провезли к местной достопримечательности, которая называлась Глотка дьявола. Это был каньон вроде огромного колодца, открытого с одной стороны. Почтенный декан инженерного факультета, очень большой человек в городе, дабы уместить в кадр меня вместе с Рикардо, а также верхушку каньона, распластался в пыли, уложив свою щеку на камень и сделал пару снимков сначала своим фотоаппаратом, а потом моим. В этой глотке имелось нечто вроде каменного сундука, что так и называлось "Сундук дьявола". У него даже видна крышка. Но открыть пока ее никто не смог.
Дальше мы проехали еще в какое-то ущелье, где на самом верху, на высоте метров двухсот по совершенно отвесному склону видна была дыра размером в человеческий рост. От этой дыры-пещеры наверх надо было взбираться еще метров пятьдесят. Мне сказали, что там долгое время, вплоть до прошлого века, жили индейцы, которые избегали встреч с белыми.
Наконец мы приехали в городишко, куда направлялись. Я ожидал, что сейчас меня поведут в какой-либо местный музей продемонстрировать местные диковинки. Однако мои компаньоны сначала меня провели в какой-то магазинчик и сказали, что здесь имеет смысл купить (не помню названия, но было сладкое и вкусное). Потом мы прошли в другой магазинчик, где продавалось дешевые вино и сыр. Наконец, меня привели в маленький магазинчик, наполненный керамикой, какими-то поделками из шкурок и дерева, и сказали, что если я очень хочу, то могу купить. Однако то же самое продается везде, в том числе и в Сальте. И даже дешевле. После такого предисловия я просто вежливо поглазел вокруг, после чего декан, посмотрев на часы, сказал: "Два часа! Пора обедать!" И мы пошли в ресторан, который оказался довольно большим. Мне тут же сказали "транкиля, за всё платит университет" и предложили выбрать, что мне хочется. Я слышал раньше, что в Аргентине много мяса. Однако я никак не думал, что каждый житель знает добрых полсотни-сотню названий мясных блюд, разбираясь из каких частей коровы они готовятся и каким способом. Для меня такие подробности всегда были недоступны, а потому я предоставил возможность выбирать блюда своим компаньонам. В результате я получил жареный каким-то специальным способом кусок мяса по величине напоминающий туфлю 40 размера. Были еще салаты, вино и много соседей уничтожающих или уже уничтоживших подобные мясные порции.
После такого обеда единственным желанием было хорошо поспать. Мы посидели в скверике с полчаса, после чего декан сказал, что пора отправляться домой. Хотя по дороге были все те же прекрасные горы и виды, но теперь моим попутчикам с трудом удавалось извлечь меня из машины для фотографирования. Интерес почти закончился, начала надвигаться дремота, хотя мы и поехали другим путем. Из новых достопримечательностей я запомнил и заснял удивительную дорогу в горах, точнее, кусок дороги из неоткуда в никуда. Дорога была сделана еще в доколумбово время. Зачем и для чего – неизвестно. Ее длина была 11 километров. Индейцы сделали ее идеально прямой, выбив лишние куски из гор. Когда становишься в ее начале, видишь ее уходящей вдаль идеально как в створе винтовочного прицела. Эффект усиливался, поскольку дорога вела вверх и вниз, а верхние куски укладывались точно посредине предыдущих. И так все одиннадцать километров.
Поскольку эта дорога была еще и частью какой-то национальной большой дороги, то местные власти ее начали благоустраивать, выравнивая выступы и засыпая многовековые колдобины. Так что она совсем не выглядит древней, увы.