За те два месяца в Янине я запомнил несколько греческих слов, хотя сейчас они и выскочили из памяти. Кажется, доброе утро – это "калимара". Может я и ошибаюсь, однако, как говорится в математике, обозначим "доброе утро" как "калимара". Я хочу рассказать об одном недоразумении. Имея свой ключ от здания, я приходил в "свой" кабинет рано. Уже следом за мной являлись уборщицы. И первым делом они начинали уборку с начальственного кабинета, то есть с "моего". Когда первая уборщица зашла и буквально пропела как в опере "калимара" с каким-то добавлением, я поначалу решил, что имею дело с местной сумасшедшей. Однако следом зашла вторая уборщица и пропела эту же фразу еще более художественно. Тут уже я понял, что к уборке в университете привлекают пациентов местной психиатрички. Однако дамы, споро работая вениками и швабрами, защебетали между собой все с теми же оперными интонациями… Через пару дней я, наконец, спросил у Василиса о странной манере разговора уборщиц. Оказалось, что они жительницы какого-то острова около Греции, где абсолютно все жители говорят-поют. После чего я несказанно удивил моих новых знакомых попытавшись воспроизвести их "калимару" с их же интонациями. Видимо, это напомнило им попытку вороны петь соловьем, потому что дамы мило улыбнулись, потом вышли за дверь подальше, и я услышал взрывы хохота.
Однажды факультетская профессура решила что-то отпраздновать (в отношении празднований греки очень мобильный народ – решили – и через час-другой дружная компашка отправляется в ресторанчик). Соседом у меня оказался бывший профессор факультета, который в это время работал на Крите. Первым делом он мне поведал, что уже лет пятнадцать как находится на пенсии. Это было удивительно, поскольку выглядел он лет на пятьдесят, может чуть старше. Оказалось, что в один прекрасный момент правительство решило омолодить профессорский состав университетов. Всем профессорам старше какого-то возраста (если я не ошибаюсь, сорока лет) было предложено выйти на пенсию с сохранением зарплаты, чем мой сосед и воспользовался. После этого он успешно подал документы на конкурс в какой-то из университетов США, а через десяток лет перебрался на Крит, получая и пенсию, и зарплату, чем был очень доволен. Узнав, что я из России, он тут же заявил, что хорошо знаком с "Ферра Никалававна Фадеиффффа" (это соавтор известного учебника по методам вычислительной алгебры). Имя "Вера Николаевна (с отчеством!) Фаддеева" прозвучало в такой греко-английской версии, что я сначала только и понял, что, кажется, оно русское. Дальше он спросил, откуда я. Я уже привык, что большинство иностранцев считает, что в России имеется только один город – Москва. Некоторые подозревают, что есть еще Ленинград и Новосибирск, но не уверены, не являются ли они пригородами Москвы. Поэтому после объявления, что я из Ростова-на-Дону, обычно начиналось выяснение, где это. Методом последовательных приближений (далеко на юг от Москвы, Черное море, Азовское море, Дон) удается как-то сообщить любознательному собеседнику месторасположение Ростова. После чего из всех этих объяснений у него в памяти прорезается слово "юг", и мой собеседник интересуется, как жарко там зимой…
Словом, я приготовился к подобным объяснениям, как вдруг мой собеседник заявил, что прекрасно знает город Ростов-на-Дону. И что все жители его города знают Ростов. И что его родной город называется Волос. Оказалось, что в году шестидесятом или чуть позже у них в городе разрушился старый мост через реку, уже не помню почему, кажется, от землетрясения. Ростовский горисполком выделил на восстановление этого моста приличные деньги, за счет которых мост был восстановлен. И тут я вспомнил, что несколько лет ходил в школу, пересекая улицу со странным длинным названием "улица имени греческого города Волос". И что город этот – побратим Ростова.
Апельсины
Греция, в России дефолт. Зарплата – одни слезы. Иду по кампусу университетскому в столовку. А по бокам дорожки валяются апельсины. И впереди студенты апельсинами перекидывают. Прямо-таки захотелось забулькать: люди тру… Малообеспеченные (по тому же принципу, что и в России: кто справку принес соответствующую, тот и малообеспеченный) студенты в столовке обеспечивались бесплатным питанием. Апельсины входили в завтрак. Балбесы развлеклись после завтрака.
Земли в Греции мало. Пока ехали из аэропорта в Янину, Вассилис меня просвещал. Например, неподалеку от Янины показал на двор с домом в небольшой деревушке: "Вот это принадлежит трем братьям, они обрабатывают этот сад." Сад вместе с домом едва ли занимал две сотки.
А еще он же выразил большое сожаление, что Советский Союз так некстати развалился.
– Но ты же не коммунист, вроде?
-А при чем здесь коммунист? – ответствовал Вассилис. – Пока был Советский Союз, США должны были с нами считаться, помогать, а теперь мы им безраличны.
Вундеркинд
Всем нравятся сказки. Вот, написал, а потом подумал – неа, есть люди, которым никакие сказки не нужны. Ладно, мне они и в мои весьма почтенные годы не мешают. Поэтому заменю "всем" на "мне". И люблю я больше добрые сказки со счастливым концом.
Одна такая сказка начиналась у меня перед глазами. Читал я лекции в Греции небольшой группе господ профессоров. И там же был мальчик лет восемнадцати, который единственный из всех них отвечал на мои "риторические вопросы", если я делал паузу чуть побольше (не секрет, что ни студенты, ни профессора не любят отвечать на вопросы во время лекций дабы не показаться, а еще хуже, не оказаться, дураками). Оказалось, что мальчик к своим восемнадцати или девятнадцати годам успел пройти всю университетскую программу и писал дипломную работу. Дальше в его планы входило поехать в США, защитить там phd и, вроде бы, вернуться. Причем его босс, который тоже был слушателем тех лекций, говорил, что ждет мальчика великое будущее. По своему разгильдяйству имени я не записал, хотя фотоснимок моих слушателей где-то валяется. Прошло больше 15 лет с тех пор. Время от времени я вспоминал этого мальчика, который уже и не мальчик. А недавно, наконец, удосужился спросить его руководителя, что известно о его ученике. "Ничего не слышал с тех пор, как он уехал". Конец сказки.
Съездил к греке
Говорят, что за границей народ жутко честный. Ага, слышал. И даже видел, как работяги, что делали ремонт в моей квартире, уперли две трети материалов. Ну, и облапошили заодно богатого бестолкового иностранца.
Ну, ладно, Колумбия – дикая страна. И вообще у них католическая идея, что Бог велел всем делиться с нищими. Правда, тот нищий, что пер – у него собственный четырехэтажный домишко был, но мне он приговаривал, что он такой бедный, такой бедный… Я почти плакал, слушая его печальную историю. Про дом он в самом конце уже сказал. Хороший человек.
А вот в некатолической стране, в Греции. Поехал я туда по гранту. Жил в общаге, где за стенкой жили хорошие люди, албанцы, они по какому-то обмену приехали. Приходили они к себе в комнату часа в два ночи, но им не спалось – так что начинали громко петь. Часов до пяти утра пели. А потом баюшки.
Но у меня режим был немножко иной – я топал к восьми утра на факультет математики. Там у меня был собственный кабинет, кстати, кабинет декана, который в то время был ректором, и собственный ключ от здания. Поскольку я там был два месяца, а делать в городишке абсолютно нечего, то ходил я на факультет каждый день, включая субботу и воскресенье – там надо было "совместную" статью набрать, чтобы за визит "расплатиться" с гостеприимными хозяевами. Ну и по интернету полазить-почитать. И вот, обнаружил такую закономерность, что как в субботу-воскресенье приходишь, так в туалете полно бумаги и мыла. А в понедельник рано утром – ни мыла, ни бумаги. Точнее, бумага есть, но чуть-чуть. И если в субботу в здании еще всякие граждане бывали, то в воскресенье я там практически один был. Ну, и в очередной понедельник, когда я пришел пораньше, я не поленился по туалетам пробежать, которые были открыты. И на всех этажах одна и та же картина: ни мыла, ни бумаги. "Ну, – думаю, – дела: это же точно будут говорить, что вот же чмурь из России приехал! Такой жадный, что даже грошовую туалетную бумагу тырит. А потом повезет в свою нищую Россию задницу своему семейству подтирать." А действительно, кому еще? Я ж один обычно в воскресенье там торчал. Дурацкая ситуация. Ну, я подумал-подумал, пошел к своему пригласителю, да и рассказал эту ситуацию. А мудрый грек – о греках недаром в России кроме как "хитрый грек" не говорят – грек мой только и сказал: "Поняааатно." А в следующий понедельник бумага уже не исчезла.