– Само собой, – кивнула я, – все только между нами. Так что, Вент, ты со мной? Пробираемся на бал, намечаем Филинде жениха, и пока ищем способ их влюбить друг в друга, поддерживаем ее жизнь плодами цификулисса из Запретной Рощи – идеальный же вариант!
Брат шумно вздохнул.
– Знаешь, Лил, все это очень тяжело. И я сейчас не про твой план. Тебе всего-то восемнадцать лет, ты такое чудесное создание, что будь хоть единственный шанс вывести тебя в свет, то отбоя от достойных женихов бы не было… Как старший брат, я ответственен за твое счастье, за счастье Филинды, и ты даже не представляешь, как меня угнетает, что я не в силах что-либо сделать. Толку работаю с утра до ночи, как проклятый? Это едва позволяет нам сводить концы с концами! Ты хоть представляешь, как тяготит меня тот факт, что ты проводишь дни не так, как положено юным девушкам, за вышивкой и мечтаниями, а трудишься в зельеварной лавке? Или что Филинда помогает по дому наравне со слугами? Так не должно быть, понимаешь? Особенно, когда знавал совсем другую жизнь… И ладно честный труд – это все же вовсе не зазорно. Но теперь нам, потомкам столь древнего рода, приходится еще опускаться до хитростей и махинаций….
Я взяла брата за руку, чуть пожала. Ободряюще улыбнулась.
– Вент, поверь, я тоже не в восторге от всего этого. Да, я бы очень хотела, чтобы положение нашей семьи улучшилось, но нужно быть реалистами. Вот спасем Филинду и тогда уже будем думать над тем, как жить дальше. Так что скажешь насчет моего плана?
Снова вздохнув, он все же улыбнулся.
– Я в деле, Лил. Раз уж впутываться в подобное безумство, то исключительно вместе. Только я одного не могу понять, – не сводил с меня внимательного взгляда. – Тебе бы хватило безрассудства провернуть это все самостоятельно и, не факт, что ты вообще бы стала заранее о своем замысле рассказывать, чтобы я, как единственный из нас двоих здравомыслящий, тебе бы не помешал. Так в чем все-таки причина?
Я замялась.
– Честно? Верт, просто мне… Мне страшно идти туда одной.
– И ты сейчас точно не про Запретную Рощу, где столько лет никто не бывал, а кто бывал, тот сразу и погиб… – заранее предугадал брат. – Так ведь?
Я кивнула.
– Я ведь никогда не бывала на балах. Да, меня с детства обучали танцам, и этикет я знаю. Но все же очень не по себе. А с тобой все будет восприниматься куда проще. Тем более вдвоем у нас больше шансов разузнать все, что нужно.
Вентон смотрел на меня с искренней теплотой.
– Эх, Лили… Замуж тебя выдать надо. Чтобы жила как за каменной стеной с заботливым любящим мужем и никаких проблем не знала…
Я даже засмеялась.
– Увы-увы, по словам матушки, я умру старой девой. Так что на роду мне написано лишь радоваться за вас с Филиндой и племянников нянчить. Да и ты ведь сам знаешь, замуж я совсем не рвусь. И попросту не существует такого мужчины, который бы изменил мое мнение. Но что-то мы ушли от темы. Итак, завтрашний бал…
Нэйтан
– Ты ведь нарочно это сделал! – граф Аргус был в такой ярости, что даже его седые усы сегодня топорщились воинственнее обычного. – Нарочно это заявил! Чтобы от тебя отстали!
– И, видимо, не сработало, раз вы все еще поднимаете эту тему, – с улыбкой отозвался Нэйтан, расслабленно сидя в кресле гостиной.
Нет, он, конечно, прекрасно понимал, что его слова на балу произведут такой эффект, но все же хотелось, чтобы родители утихомирились быстрее.
Но куда уж там! Отец рвал и метал, а матушка тут же подхватила:
– Какой все-таки позор! Страшно представить, что теперь о нас думают соседи! Нэйтан, как ты мог обречь нас на все сплетни, которые теперь непременно последуют!
– Дорогая моя, – веско вмешалась удобно устроившаяся на диване престарелая леди Ифильда, – если ты так продолжишь хвататься за сердце из-за каждой сплетни, то у меня есть все шансы еще тебя пережить. Да и что такого Нэйтан сделал? Лично я в восторге, как ловко он встряхнул царящее здесь застойное болото, – хитро внуку подмигнула.
– Вы всегда судите слишком поверхностно! – гневно парировала леди Мильва, на лице проступили красные пятна. – И я, между прочим, в первую очередь думаю о благе своих детей! Опрометчивый поступок Нэйтана бросает тень и на бедняжку Клотти! Для девушки на выданье недопустимо, чтобы на ее семью падала даже малейшая тень!
– Матушка, у Клотти такое приданое, – возразил Нэйт, – что хоть заяви я публично, что вообще ухожу в мужской монастырь до конца жизни, это совершенно никак не преуменьшит выстроившуюся толпу женихов моей сестры.
– Если ты все-таки и вправду в мужской монастырь соберешься, – хихикнула бабушка, – я однозначно с тобой.