Мы дружно закивали, и Мальчонка сообщил отцу адрес в Хобокене. После этого мой отец и Анджело ушли.
От Мальчонки не укрылось, что я не сказал ни слова.
— Как ты? — обеспокоенно спросил он.
— Завтра исполнится неделя, — сказал я.
— Что?
— Неделя с тех пор, как мы обчистили железнодорожный склад и забрали десять ящиков собольих шкур.
— Да, наверное, — согласился Мальчонка. — К чему это ты?
— И сколько всего произошло с тех пор: Петроне нас подставил, его уже нет в живых, как и Драго и Малого; Сидни в больнице, Терри убита. И все это случилось всего за одну неделю. За одну проклятую неделю.
— Не мы это начали, Винни, — сказал Мальчонка.
— Не мы. Но мы доведем дело до конца, — сказал я, направляясь к двери. — Пошли, я хочу принять душ и переодеться. По пути в Хобокен заглянем к Сидни.
Все, кроме Мальчонки, вышли на улицу. Он задержался в дверях, останавливая меня.
— Что ты хотел сказать: «доведем дело до конца»? — спросил он. — Что ты имел в виду?
— Нет никаких сомнений, что Карло или Недотрога попытаются вытащить Колуччи из-за решетки. Он слишком много знает. Я хочу, чтобы Бенни и Рыжий дежурили у полицейского участка и проследили за ним.
— Но ты же слышал, что сказал твой старик, — напомнил Мальчонка.
— Слышал, — сказал я, выходя на улицу. Покачав головой, Мальчонка последовал за мной.
Глава 53
Несмотря на то что Прыгун «отошел от дел», он настоял на том, чтобы поехать вместе с нами в больницу проведать Сидни, поэтому я отправил его вместе с Бенни и Рыжим в «Форде» первыми. Мальчонка, Порошок, Луи и я сели в «Бьюик». Мы завернули ко мне домой, чтобы я переоделся, а потом снова встретились с остальными на стоянке перед клиникой «Белльвю» — к этому времени началась жуткая гроза с проливным дождем. Никто не подумал о том, чтобы захватить зонты, поэтому мы выскочили из машины и, прикрывая головы газетами, побежали к подъезду. Когда мы добрались до вестибюля клиники, у нас в штиблетах хлюпала вода, а одежда промокла насквозь, — у всех за исключением Луи. По какой-то необъяснимой причине его черный костюм выглядел так, словно его только что отутюжили.
Мальчонка не мог поверить своим глазам. Он развел руками и недовольно проворчал:
— Да он абсолютно сухой! Твою мать, как ему это удается?
Прыснув, Порошок сказал:
— Он просто пробежал между каплями. Можешь как-нибудь сам попробовать.
— Я-то попробую, но тебе нужно будет, чтобы между каплями было по целому кварталу.
— Слушай, когда ты перестанешь шутить по поводу моих размеров?
— Когда ты прекратишь умничать.
Бенни, Рыжий и Прыгун уже ждали нас в вестибюле. Они узнали, что посетителей к больным пропускают только начиная с семи вечера. Я сказал:
— Хорошо, ждите в машинах. Я знаю, где лежит Сидни. Я прокрадусь к нему незаметно, а потом мы отправимся в Хобокен. Бенни и Рыжий, поезжайте туда первыми и ведите наблюдение. Прыгун, а ты можешь оставаться с нами, а если хочешь, лови такси и возвращайся домой.
— Я о-остаюсь с вами, — сказал Прыгун.
— Ты точно так решил?
— Т-точно, — подтвердил он. В голосе его не было никакой твердости, но Прыгун остался.
Самая большая сложность заключалась в том, чтобы пройти через приемное отделение к лифтам. Я решил даже не пробовать. Схватив мокрую газету, я выбежал назад под дождь и устремился к тому входу, к которому подъезжали кареты «Скорой помощи». Там, как обычно, царил упорядоченный хаос. Я пробрался через отделение, придерживая левую руку в правой, словно она была на перевязи. Никто меня не остановил. Заскочив в лифт, я ткнул кнопку «3».
Третий этаж оказался словно вымершим, если не считать двух дам в белом, поглощенных чем-то важным в комнате медсестер. Дождавшись, когда они повернутся ко мне спиной, я проскользнул по коридору и прошел в реанимационное отделение. Войдя в палату к Сидни, я застыл как вкопанный. Он сидел в кровати и читал книгу. От него по-прежнему отходили провода к мигающим мониторам, в вену на руке была воткнута игла капельницы, голова была скрыта бинтами, но, когда Сидни меня увидел, его лицо расплылось в радостной улыбке.
— Привет, Винни, — сказал он. — Я слышал, тебя выписали еще вчера.
— Верно, — подтвердил я. Мне не хотелось расстраивать Сидни рассказом о том, что еще произошло с тех пор, поэтому я поспешил переменить тему. — А тебе, судя по всему, гораздо лучше.
— Совершенно верно. Врачи по-прежнему беспокоятся, но я уже чувствую, что иду на поправку.