Придя с пляжа, я описал свои впечатления в дневнике Фэйсбука.
3
Я проснулся около шести часов вечера от звонка в дверь. Это Саша вернулся с дачи.
— Ты чего мятый такой? — спросил он.
— Спал, — ответил я, протирая глаза.
За ужином я рассказал ему о том, что видел сегодня на пляже, и ещё спросил про отдельные зоны для нудистов.
— Роба, да в это благословенном месте есть всё! Тут есть и отдельная зона на городском пляже, и загородная турбаза для таких людей. Иное дело, что кому-то будет не лень протопать лишние метров двести или проехать пять-шесть километров, а кому-то будет невтерпёж оголиться где попало. Это просто вопрос воспитания человека, я так думаю.
— Однако, тут не больно, я смотрю, кто возмущается по этому поводу, — сказал я.
— Знаешь, по-моему, просто без толку возмущаться. Это тоже самое, что просить тараканов «свалить» из твоего дома самостоятельно. Ну, нажалуется какая-то бабуля в газету на это безобразие; ну, примет наша администрация какие-то меры… И что? Нет, законопослушные поклонники этого вида отдыха поедут на турбазу или же у себя на даче оголятся (почему бы нет!), а кому на эти меры «плевать», они найдут другое местечко в черте города.
А для кого-то это так же стало привычным, как всё происходящее вокруг него, и он не бегает никуда, не жалуется, нервы не портит, а просто не обращает на это внимание.
— А кто-то с такими людьми даже дружбу водит или так общается, — подметил я Саше, вспоминая увиденное.
— Есть и такие. Кстати говоря, один из них сейчас с тобой ужинает, — ответил Саша.
Это его откровение стало для меня неожиданным. Я смотрел на него и не мог ничего придумать, что сказать.
— Чего ты на меня вытаращился? Можно подумать, что я тебе сейчас сказал о любви к мужчинам! — сказал слегка возмущенный Саша, продолжая. — Да, я дружу кое — с кем из таких людей. У меня даже девушка есть из этой же среды. Зовут Полиной; она журналист в одном популярном журнале; хотя у неё за спиной псих-фак в педагогическом. Но журналистика ей оказалась ближе. Сама же Полина — человек нормальный, весёлый и общительный. Впрочем, и другие мои друзья-подруги тоже довольно образованные, умные, общительные и успешные каждый в своём деле люди.
— А ты сам в нудизм не ударился? — спросил я Сашу.
— Я пока ещё не определился. — ответил он и на том разговор был исчерпан.
Ужин также был окончен. Закурив сигарету, я стал глядеть в окно и с лёгкой грустью думать о Даше. Вот поразительная вещь — я лишь первый день, как с ней познакомился и слегка пообщался, ещё ничего про неё не знаю… А мне её не хватало, будто это был давно знакомый и дорогой мне человек, с которым мы, наверно, были вместе в прошлой жизни. Возможно, мы жили на каком-то далёком-далёком острове счастья, где не было никакой суеты, толкотни, зависти, злобы; мы бродили по тёплому песку, купались в ласковом море, слушали пенье здешних птиц… Но однажды, очевидно, какой-нибудь бог всех погод не сумел о чём-то договориться со своими собратьями и от досады сгустил он над нами тучи, поднял на море бурю; и волны стали подниматься одна выше другой, и вскоре море затопило наш остров, а нас с Дашей разнесло по разным краям земли очень-очень надолго. Поэтому неудивительно, что, встретившись сейчас, мы друг друга не узнали.
— Слушай, Роба, ты бы хотел завтра поехать со мной к Польке на шашлыки? — спросил Саша.
— Прости, что? — отозвался я, очнувшись.
— Я говорю, что сейчас ехал к дому и Полю встретил — она нас на шашлыки позвала на завтра. Поедешь? — повторил Саша.
— Ну, что ж, можно и поехать. А куда? — спросил я.
— На даче у её сестры. — сказал Саша.