- Что с Мариной что-то случилось. Я придушу эту воровку! - Я непроизвольно попятилась под внимательным взглядом Витара.
- Он ведь сейчас несерьезно, да? - Тихо спросила.
- Отчего же, серьезней некуда. Разувайся и проходи, нечего в прихожей стоять. Я стянула промокшие сапоги, расстегнула пуховик и прошла за Витаром в гостиную из которой и доносились крики.
- А вот и главная причина всех наших бед! - Прошипел Кирилл. Я втянула голову в плечи. Такой и правда придушит.
Женщина невысокая и пухленькая неопределенного возраста прошлась по мне взглядом серых глаз.
- А, так это и есть наша воришка. Ничего примечательного. Повторюсь, Кирилл, проход активировался сам из-за грозившей Марине опасности. - И как рявкнула. - Отвечай! Как тебе удалось вытащить у нее кошелек? Марина бы так просто с ним не рассталась. Небось с подельником напали на нее. А бедняжка растерялась и отдала его вам?!
- Нет... я...
- В глаза мне смотри! Да правду говори! - Я подняла на нее глаза. - Ведь не одна же действовала, да?
- Я его нашла, - выкрикнула и уже тише продолжила, - он в снегу лежал.
Женщина вгляделась мне в лицо и отступив, протянула:
- А девчонка-то правду говорит, - мужчины после ее слов переглянулись.
- Она могла его оставить только в одном случае, - произнес Кирилл. - Только если...
- Умерла... - вдохнула ели слышно... Все посмотрели на меня. - Я... - замялась, - побоялась вам говорить. Думала, если вы все узнаете, на холоде оставите.
- Как? - Тихо спросил Кирилл, и когда я промолчала, рявкнул:
- Я спрашиваю: как?!
- В нашем районе маньяк объявился. Он за неделю двух девушек порешил... А вчера... Марину... Так в колледже сказали. Дорога к общежитию недалеко от того места проходит. Она, видно, там шла и обронила кошелек. Я, когда домой только пришла, заглянула в него и по фотокарточке сразу ее узнала. Еще подумала, что... - голос сорвался.
- Что? Что ты подумала?! - Тряхнул Кирилл меня.
- Что он теперь-то ей без надобности, - тихо произнесла я, и сама почувствовала, как ужасно это прозвучало.
Кирилл отдернул руку словно ему было противно, даже прикасаться ко мне.
- Ох, Господи, - взмахнула руками женщина, - Маришка-Маришка.
- Что еще ты знаешь?
- Это все. - Заставила себя поднять на мужчину глаза. - Правда, все.
Кирилл развернулся и вышел. За ним последовали и остальные.
2
Холод... он бывает телесным, а бывает душевным и последний, порой, куда как тяжелее переносить. Эту простую истину я поняла давно, но приняла, пропустила через себя, только попав в этот непохожий на нашу Землю мир. Все то время, что я живу здесь, мне отчаянно не хватает тепла. Я могу часами сидеть возле камина, укутавшись в шерстяное одеяло, чувствовать, как по лбу, спине медленно и противно скользят капельки пота, но внутри ощущать лишь леденящий душу холод. Холод своего одиночества. Впервые, я ощутила его в тот свой первый день в Тиховом, когда все вышли из комнаты вслед за Кириллом.
Я ведь хотела пойти за ними и даже нерешительно качнулась в сторону двери, но так и осталась стоять. Им сейчас не до меня. Плохим вестникам в древности, вон, головы рубили. И пусть этот мир в плане развитости, похоже, ничем не уступает нашему, но все же под горячую руку лезть не стоит. Сами придут - не могут же они, в конце концов, про меня забыть. Так рассудив, я осторожно присела в ближайшее от меня кресло. Сцепила пальцы рук, стараясь унять нервную дрожь. Мне было страшно и отчаянно жалко себя, и чтобы не скатиться в банальную истерику, приходилось прилагать массу усилий. Я старалась, правда. Разглядывала светлую гостиную и пыталась уговорить себя, что все непременно будет хорошо. Но слова Витара о том, что они не смогут вернуть меня домой, лезли и лезли в голову, а еще меня пугал Кирилл, от которого теперь зависела моя судьба, и я все-таки постыдно разревелась.
Время шло, изящные стрелки золотых, исполненных в виде солнца часов, описали уже не один круг. За окном давно стемнело. Высохли слезы, оставив после себя головную боль и усталость. А я все сидела, сидела, сидела... В какой-то момент ждать стало совсем невыносимо, и я решилась все же выйти из комнаты. Прошла по неосвещенному коридору вперед, туда, откуда доносились приглушенные голоса и замерла возле двери, набираясь храбрости чтобы войти. Как, вдруг, дверь резко распахнулась, пребольно ударив меня по лбу.
- Ай! - Вскрикнула я, потирая ушибленное место.
- Алика... - Витар не выглядел удивленным, скорее раздосадованным. Он спросил со вздохом: - Ты зачем здесь? - Похоже, мне все-таки полагалось сидеть смирно и не высовываться из комнаты.
- Я...
- Да, подслушивает она, что не видно? - Холодно заметил Кирилл. И с досадой бросил, - а вы все еще заступались за нее.