— Отец жалуется на тебя, Ал.
Я не стал отпираться.
— Он сам виноват, пастор Свен! Я только…
Пастор улыбнулся.
— Бегал к учителю? Говорят, ты часто бываешь у него.
Я замялся, подбирая слова для оправдания, но пастор положил мне ладонь на плечо и продолжил:
— Нет ничего плохого в том, что ты тянешься к знаниям. Любопытство заложил в нас Создатель. Лишь бы оно не было праздным.
— Я просто хочу учиться! Не всем же быть фермерами.
Пастор весело рассмеялся. На его круглых, гладко выбритых щеках появились детские ямочки.
— Знаешь, ещё неделю назад я бы с тобой не согласился. Простым людям нужна простая жизнь. Несбыточные мечты отравляют душу. Так я сказал бы тебе неделю назад.
— А что вы скажете сейчас? — осторожно спросил я.
Задумчиво глядя на верхушки яблонь, пастор Свен почесал жирный подбородок. Потом перевёл взгляд на меня.
— Скажи, Ал, почему тебе так не нравится простая жизнь? Ты же знаешь, что всё живое создал Господь. Ему радостны любые проявления жизни.
Я почувствовал, как мои уши покраснели от злости. Сколько можно разговаривать со мной, как с несмышлёным ребёнком? Сначала папаша, теперь — пастор. Хотите знать правду? Пожалуйста!
Я подобрал камень и подбросил его вверх. Камень сочно шмякнулся о землю.
— Пастор Свен, а вы знаете, почему камень падает?
Лицо пастора вытянулось, он задумался.
— Всё в этом мире происходит по воле Создателя.
Я вздёрнул подбородок.
— Учитель Интен говорит, что камень падает потому, что его притягивает планета. А почему солнце висит в небе?
Пастор весело улыбнулся.
— Солнце — это звезда, Ал. Оно очень далеко от Местрии и гораздо больше её. Как видишь, я тоже кое-что знаю.
Пастор развернулся на пятках, снова заложил руки за спину и, насвистывая, направился к калитке. Легонько толкнул её толстыми пальцами, послушал скрип и сказал с непонятной улыбкой:
— Для Местрии наступают новые времена. Значит, ей понадобятся новые люди. Не такие, как мы.
Когда мы с пастором вернулись в дом, мама и Норма уже накрывали стол. На праздничной скатерти были расставлены расписные глиняные тарелки. Ложки мама тоже положила не простые деревянные, а узорчатые, купленные на ярмарке.
Подобревший папаша втолковывал Грегору, как разводить водой свиной навоз для подкормки винограда. В прошлом году Грегор развёл подкормку слишком густо — понадеялся на дождь. Несколько лучших кустов возьми, да и засохни. Папаша полдня гонялся за Грегором с оглоблей. Но не догнал.
Норма торжественно внесла глиняную супницу, над которой поднимался густой душистый пар. Суп из сладких рожков, ну надо же! Мама готовит его только по большим праздникам. Рожковое дерево в саду не растёт, хоть тресни. Приходится собирать рожки в лесу, наперегонки с птицами.
Наконец, все расселись. Пастора Свена, конечно, усадили на лучшее место во главе стола. Обычно там сидит папаша. Но сегодня ему пришлось ютиться на лавке, рядом с Грегором.
Пастор принял торжественный вид. Все примолкли, только Норма что-то возбуждённо шептала Грегору на ухо. Но мама бросила на неё такой взгляд, что болтунья аж поперхнулась. Да, непросто ей будет в нашем доме.
Пастор сложил руки на груди и произнёс:
— Поблагодарим Создателя за жизнь, которую он нам подарил,
За воздух, которым дышим,
За пищу, которую едим,
И за детей, которые будут нам опорой в старости.
Я подумал, что за пищу куда логичнее поблагодарить маму, ведь суп варила она, а не Создатель. Да и меня, если уж на то пошло — это я прошлым летом собирал сладкие рожки. Но выпендриваться не стал, только опустил голову так низко, что чуть не уткнулся носом в тарелку.
Пастор закончил молитву и поднялся, держа в руке бокал вина. Само собой, мы все тоже встали.
— Дорогие Юлий и Ани! Радостно видеть, как процветает ваша ферма, как зеленеют ваши поля и виноградники. Но всего отраднее видеть, как растут ваши дети. Грегор — совсем взрослый, настоящий мужчина! — пастор кивнул в сторону брата. — Ал — уже не подросток, а юноша. Их дороги только начинаются. Может быть, они будут не такими, как наши — на всё воля Создателя. По твоей просьбе я поговорил с Алом, Юлий! Он разумный юноша и серьёзно смотрит на жизнь. Я думаю, что ему надо учиться — из этого выйдет толк.
Глава 5
Если вы думаете, что после слов пастора папаша угомонился — вы сильно ошибаетесь. Отец не из тех, кто отступает перед такими пустяками, как мнение окружающих. Словами его не проймёшь, кто бы их ни говорил.
Только теперь он решил действовать не запретами, а хитростью. На следующее утро, ехидно улыбаясь, он вручил мне две корзины.
— Пастор сказал, что ты серьёзный и ответственный юноша, Ал. Я с ним согласен. Значит, ты понимаешь, что благополучие фермы зависит от труда каждого из нас. Если виноград пропадёт — нам будет нечего продать на осенней ярмарке. А ведь тебе теперь надо покупать книги и тетради. Да и новые ботинки не помешают на следующий год. Собери две корзины улиток, и можешь спокойно идти в школу — я тебе слова не скажу.
Задумка отца была понятна. Он решил, что рано или поздно мне надоест такая жизнь, и я сам брошу учёбу. А может быть, ждал, что я сбегу с виноградника. Тогда у него будет повод пожаловаться всем, что я никчёмный лентяй.
Только он просчитался — я твёрдо решил, что такой радости ни за что ему не доставлю. Не один папаша у нас в семье упрямый. И всё-таки, почему он так взъелся на учёбу? Тем более что платить за неё не надо. Чтобы отец отказался от бесплатной пользы — я такого не припомню.
Я приветливо улыбнулся отцу и сказал:
— Хорошо, па, конечно. Постараюсь управиться к обеду.
Потом, как ни в чём ни бывало, подхватил корзины и, весело насвистывая, направился со двора.
В спину полетел хриплый яростный кашель. Он показался мне слаще любой музыки.
Но едва я завернул за угол, как припустил со всех ног и бежал до самого виноградника. Шутка сказать — набрать две корзины улиток до обеда! В прежние времена я бы и к вечеру не управился. Впрочем, был у меня один план.
Галопом добежав до нашего участка, я стянул рубаху, расстелил её на земле и принялся стряхивать улиток прямо на ткань. Получалось куда быстрее, чем собирать их руками по одной. Дочиста обобрав лозу, я высыпал улиток в корзину и тут же переходил к следующему кусту. Кое-где с кустов вместе с улитками падали листья и неспелые грозди. Но на такие мелочи я уже внимания не обращал.
Через час корзина была полна. Я оттащил её в сторону, пару раз глубоко вздохнул, выругался и сразу же принялся наполнять вторую. Дело шло помедленнее — я изрядно устал. Но все шансы набрать две корзины до обеда у меня были.
Со второй корзиной я покончил, когда время уже подходило к полудню. Солнце жарило, словно в последний раз. На севере собирались высокие кучевые облака. Летучие мыши со свистом проносились над самой землёй — верный знак, что вечером будет дождь.
Я немного передохнул и собрался идти домой. Тащить две полные корзины было чертовски тяжело, да и рука всё ещё побаливала. Тогда я отыскал крепкую суковатую палку, повесил на неё корзины, а палку взвалил на плечи. Так дело пошло полегче. Хорошо было бы обмотать палку какой-нибудь тряпкой. Но не снимать же ради этого штаны — вдруг кто встретится по дороге.
И точно! Как вы думаете, кто мне попался? Разумеется, дядька Томаш! Только в этот раз он не спал, а сидел под виноградными кустами и посасывал настойку из бутылки.
— Здравствуйте, дядька Томаш! — вежливо сказал я и собрался быстренько проскочить мимо, но он махнул рукой.
— Ал! Присядь, передохни! Хочешь воды?
Он приветливо протянул мне бутылку, потом спохватился и спрятал её за спину. Судя по всему, он успел изрядно набраться.
— Извините, дядька Томаш! Я спешу — мне ещё в школу надо успеть.