Но не всегда Наташе так легко и весело живётся. Бывают и слёзы. Даже чаще, чем надо. Всякий раз, когда она поднимает рёв из-за пустяка, мне становится не по себе. Хочется самому зареветь в три ручья. Хоть уши затыкай. Или беги вон из дому на все четыре стороны.
Но я ушей не затыкаю, из дому не бегу и даже не плачу. Ведь я же, как вы, наверное, уже догадались, Наташин папа и поэтому твёрдо знаю, что моя дочь не может реветь всю жизнь.
Я ещё кое-что интересное знаю о Наташе. Если хотите, я вам расскажу. Только, чур, одно условие: вы моих рассказов Наташе не показывайте, а то она, чего доброго, зазнается, нос кверху поднимет. А он у неё и без того курносый — всё время в небо смотрит.
Договорились? Тогда продолжим наше знакомство с одной из тринадцати Наташ, у которой что ни день то смех, то слёзы.
СКОЛЬКО НАТАШЕ ЛЕТ?
От дома до детсада — рукой подать. Всего две автобусные остановки. Все дети ходят туда пешком и не устают. Наша Наташа тоже охотно топала в садик ножками. Можно идти медленно-медленно и смотреть по сторонам. Интересно!
Но в последнее время мама стала опаздывать из-за неё на работу. Чтобы не опаздывать, она решила возить Наташу в автобусе. Он останавливается у самого садика. Высадит Наташу и, фыркнув, убегает дальше.
Наташе понравилось ездить в автобусе. Ходить здесь вовсе не обязательно. Можно просто сидеть и ехать.
Как бы людно ни было в автобусе, кто-нибудь из пассажиров обязательно уступит Наташе своё место. А одна незнакомая тётя даже подарила ей апельсин. Наташа сосала его всю дорогу. И в садике сосала. Вот какой огромный был апельсин-апельсинище!
Пассажирам в автобусе очень хочется знать, как звать девочку. Наташа отвечает, что зовут её Наташей.
— Сколько же тебе лет, Наташенька? — спросила тётя, подарившая апельсин.
— Шесть! — гордо ответила Наташа.
— Да ты ещё совсем малюсенькая! — воскликнула другая тётя, сидевшая рядом, и стала гладить её, как малышку, по головке.
— Я уже в старшую группу хожу, — обиделась Наташа и отодвинулась от этой тёти подальше.
На следующий день по соседству с Наташей сидела новая тётя. Но и она спросила:
— Сколько же тебе лет, деточка?
Наташа не хотела, чтобы её гладили по голове и называли деточкой. Поэтому она сказала:
— Семь! Я скоро пойду в школу!
— А я-то думала, что ты уже первоклассница. — Тётя стала стягивать с руки перчатку.
Наташа сразу догадалась, зачем она снимает перчатку, и пересела от этой тёти подальше, к другой тёте.
И на третий день в автобусе её спросили о том же самом. Наташа не растерялась и храбро ответила:
— Я уже первоклассница! Мы с мамой едем на работу. Пассажиры как-то странно заулыбались, зашушукались.
Не улыбалась одна Наташина мама. Она сердито взяла Наташу за руку и вывела её из автобуса на первой же остановке.
— Отныне, — сказала она, — будем с тобой шагать в садик своими ногами. На автобусе больше не поедем. А то, чего доброго, ты в лгунишку превратишься.
НОС БУРАТИНО
Буратино остался без носа. Ещё вчера красный нос колышком торчал у него на лице, а сегодня на этом месте дырка. Но Буратино ни капельки не расстроился, что у него пропал нос. Он по-прежнему таращил свои весёлые круглые глаза и смеялся губастым ртом. Вот глупый!
Зато Наташа страшно расстроилась. Она искала нос всюду, где можно: и под кроватью, и в шкафу, и у себя в кармане. Заглянула даже в распоротый живот крокодила. Но и там носа не оказалось. Такая жалость!
— Может, его киска съела? — спросила Наташа у мамы.
— Не думаю. Нос деревянный. Кошке он не нужен.
— И убежать нос не мог, — добавила Наташа. — Ведь ножки остались у Буратино!
Мама месила тесто, чтобы испечь пироги с капустой. Тесто было густое и тягучее. Из него можно не только пирог с капустой, но и человечков лепить.
— Мама, дай кусочек теста, — попросила Наташа. — Я Буратино нос приделаю.
Нос из теста получился длиннее, чем прежний. Наташа залепила им дырку над красными губами, и Буратино сразу стал забавным-презабавным, будто клоун.