— Пугач отставить, — категорически запрещает Федя. — А ты, Ромка, что возьмёшь?
— Топорик, острый как бритва, — раз… Верёвку — связывать браконьера, чтобы не убежал, — два. Ещё что? Да, рюкзак! Три. В него мы сложим аппаратуру для расследования: воск — делать слепки вещественных улик, увеличительное стекло — изучать отпечатки пальцев, чернильницу с бумагой — заносить следственные показания…
— Может, ещё и стол? — язвит Кубышкин.
— И без стола обойдусь. А вот тебе не мешало бы холодильник прихватить — продукты испортятся…
— Отставить спор! — кричит на них Федя. — Есть вопрос поважнее. Давайте решать — возьмём с собой девчонок или нет?
Женский вопрос — самый сложный в звене. Две девчонки затесались в следопытские ряды — Юля Зуброва и Лена Портнова. Ну что о них скажешь? Девчонки как девчонки — с длинными волосами и в школьных фартучках. Разве так выглядят настоящие разведчики? Несерьёзный народ. Мужчины — мальчишки заняты большими государственными делами: находят таинственные следы и разоблачают браконьеров на реке, отважно воюют с хищниками леса, стругают из досок сабли и ракеты, играют в Чапаева и космонавтов… А они что? Со всего леса, как муравьи, тащат в школьный уголок букашек и бабочек. Смех и грех. Если бы не было в звене мужчин, то так бы и колдовали они всю жизнь над своей букашечьей коллекцией. От мальчишек Юля и Лена уже набрались кое-какой храбрости, научились расправляться с ползучими жирными гусеницами на коре деревьев и выгонять рогатых коз из парка культуры и отдыха. Но действуют они при этом смехотворно — визжат и закрывают глаза от страха.
— Этим куклам нельзя доверять секретный пароль «Стрекоза». Разболтают, — заявляет Слава Кубышкин.
— Пойти с девчонками в разведку? — спрашивает Ромка. И добавляет: — Один визг от них, а вот индуктивно мыслить не могут.
— Законно, обойдёмся без девчонок, — бросает Андрейка.
— Ну что ж, так и решим, — соглашается Федя. — Ещё вопросы есть? Тогда врассыпную. В шесть ноль-ноль встречаемся на пристани. Не забудьте пароль — «Стрекоза»!
Слава первым идёт к двери. Носик вскакивает, преграждает ему путь.
— Фу! — орёт Андрейка. — Не смей!
Собака щурит глаза, равнодушно зевает, широко раскрыв пасть, и, возвратившись на прежнее место, начинает невозмутимо чесать лапой под обвисшим лохматым ухом.
— Держись, Кубышкин! — смеётся Ромка. — Оставит тебя Носик в рваных штанах. Мать тогда в поход не пустит.
— В поход я и в одних трусиках пойду…
Кубышкин важно выпячивает живот и перешагивает через порог.
Носик, перестав чесаться, поднимается, вытягивает шею, дважды неохотно тявкает ему вдогонку.
Глава седьмая
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Ветер вздыбил на реке волны. Они шумным валом обрушивались на берег, гулко ударялись о пристань. Она вздрагивала, и колокол, висевший у пассажирского причала, начинал звонить без нужды и надобности, сам по себе.
Река дразнила Шубина белыми языками пены, грозилась стихийными раскатами волн, которые с каждым новым набегом становились нахальнее, злее. Он хмурил брови, отворачивался от ветра, придерживая рукой козырёк форменной фуражки.
Константин Иванович поджидал большегрузный плот. С минуты на минуту он должен был показаться в излучине реки. Его нужно расчалить на несколько частей и провести под мостом, между бетонными быками. Наставнику речных капитанов поручено встретить деревянный караван у самого опасного переката.
Хитрая, тонкая эта работа — водить плоты. Допусти капитан промашку — беды не миновать: либо буксир сядет брюхом на мель, либо караван прибьёт течением к берегу, либо плот всей своей громадой ударится о сваю моста. Разбросает река во все стороны тяжёлые, неуклюжие брёвна, и будут они носиться по водной пучине как неприкаянные. Собери их тогда в один пучок — ничего не выйдет! Мало того, что плот погибнет, пароходам по реке плавать станет опасно — впотьмах ненароком налетишь на бревно, считай — пропало… Говорят, новый караван до того широк, что загородил всю реку — ни пройти ни проехать. Ох как сложно будет расчалить и разместить его под мостом!
Капитан услышал отрывистый собачий лай и обернулся. С горы, резво перепрыгивая через кусты, бежал лохматый пёс. За ним вдогонку неслась сломя голову ребячья ватага. «Следопыты», — сразу догадался Константин Иванович.
Их было четверо. Впереди «следопытский бог» Федя Малявка. Остальных Шубин видел впервые. Рядом с Федей бежал какой-то взлохмаченный мальчуган. Иногда он нагибался, закидывая рюкзак на спину, и что-то выискивал у себя под ногами. Чуть подальше маячили ещё две фигуры: одна — долговязая и неуклюжая, с охотничьим ножом в руке, другая — круглая, как мячик, — махала во все стороны раздутой продовольственной сумкой.