- Ладно, приедешь… тогда и поговорим, – пробубнила Дарья Александровна и засунула в рот «антистрессовую» конфету.
Бабушка Галина была довольна. Подмигнув Наде, она произнесла:
- А давай, отправимся прямо сейчас!
Геннадий Дмитриевич, до этого тихо похрустывавший печенкой, с надеждой навострил уши.
- Бабуль, я же еще не собралась. Да и ты наверняка устала, – ответила Надя.
- Да, Галя. Погости хоть немного, – попросила Дарья Александровна.
- Ай, буду тут вам мешать, – махнула рукой бабушка Галина, а затем обратилась к Наде: – Тебе на сборы одного дня хватит?
- Да, – кивнула Надя.
- Тогда решено! Покупаем билеты на завтра, – сказала бабушка Галина.
Никто не возразил. И следующим утром Геннадий Дмитриевич завел свой Форд и повез семью на вокзал.
***
Медленно, будто продираясь сквозь паутину, Надя выходила из дремы. Она не знала, сколько времени прошло и реально ли то, что происходит вокруг.
Поезд… Нет, это было давно. Потом они пересели в машину. Тогда, наверное, Надя и уснула. Но сон был какой-то ненастоящий. Словно фальшивая новогодняя игрушка из анекдота. Сон этот блокировал сознание, заставлял закрыть глаза и показывал странные картины и нечеловеческие образы. Но делал он это не так, как обычно.
Надя попыталась думать, она хотела вспомнить, куда едет и зачем. Что за странные лошади прыгают сквозь деревья? Почему шофер в капюшоне и перчатках? Зачем у бабушки Галины во рту кляп? Но мозг сопротивлялся. Он не давал сконцентрироваться. А через мгновение свет стал ярче, и Надя отключилась.
***
- Надюша, просыпайся. Мы приехали, – ласково прошептала бабушка Галина. Она погладила Надю по плечу и широко улыбнулась.
Улыбка была настоящая. Надя почувствовала это. Едва открыв глаза, она увидела все знакомые морщинки и радость на лице близкого человека.
- Баа-бууль… – простонала Надя, потягиваясь.
Кажется, ей все же удалось отдохнуть. И погода была просто замечательная. Надя почувствовала, как радость наполняет ее. Это потрясающее чувство, которое обещает, что все будет хорошо.
Но тут мозг заработал. И неожиданно в памяти всплыли странные, тревожащие разум обрывки. Надя не могла осознать их, однако эти воспоминания были где-то совсем рядом. Оставалось только потянуть за невидимую ментальную ниточку. Но сделать это помешало ржание.
Надя испуганно обернулась. Уступив место адреналину, все остатки сна растворились в подсознании.
- Ааа!.. Отвали зверюга! – закричала Надя.
Слева раздался хохот. Кучер Федя точно не привык видеть такую бурную реакцию на лошадь.
- Она не ест мясо, – констатировал Федя.
- Как я здесь оказалась?! – спросила, слезая с повозки, Надя. – Это невозможно. Я бы проснулась. Я очень чутко сплю.
Надя действительно просыпалась практически от каждого звука. И чтобы вытащить ее из машины, положить в телегу, а после трясти по ухабистой дороге и при этом не разбудить, надо было предпринять серьезные меры.
- Всё свежий воздух и запах мака, – типа объяснила бабушка Галина.
- Ага, – типа поверила Надя.
И все же это был замечательный день. Необычный, запоминающийся. Солнце светило ярко, но не обжигающе. Ветер дарил прохладу. А странная дымка ласкала кожу.
Надя так и не поняла, что это было. Поначалу она приняла дымку за туман. Но туман не может длиться вечно. Потом она подумала на пыль. Вот только воздух казался чистым и свежим. Да и одежда совсем не пачкалась.
Через несколько дней был обнаружен и солнцезащитный эффект дымки. Приехав бледной, Надя так ни капли и не загорела. И это несмотря на то, что она постоянно находилась на солнце.
Но пока Надя не знала о загаре. Она просто шла за бабушкой и разглядывала предназначенную им усадьбу. А разглядывать там действительно было что.
Ухоженный сад с беседкой, баня, аккуратный сарай и дом. Надя даже открыла рот, когда его увидела.
- Вау!.. Нам точно сюда? – восхищенно спросила она.
- Ладный домик. И это ты еще барского не видела, – улыбнулась бабушка Галина.
Возможно, это и было обычное бревенчатое двухэтажное здание, но отделка придавала ему уникальность. Чтобы сотворить такую красоту, надо быть настоящим художником. Наличники, балюстрады, причелины – все это было вырезано руками. И вырезано столь искусно, что даже лупа не могла помочь найти ни одного дефекта.