- Извините, – снова прошептала Надя и быстро зашагала прочь.
«Маньяк» не последовал за ней. Слишком грузный, чтобы бежать, он все равно не догнал бы Надю. Однако охотники редко бегут за дичью. Предпочитая прятаться и выжидать, они наносят свой смертельный удар, когда дичь ожидает этого меньше всего.
Надя представила такую охоту. Она слышала много историй о маньяках. Она любила детективы. Однако быть участницей одного из них не собиралась.
«И чего я так перепугалась? Обычный деревенский мужик… Напридумывала, дура», – успокаивала она себя.
Но в глубине души чувствовала, что с Михалычем, как и с бабушкой, что-то не так.
Раздался лай. От неожиданности Надя подпрыгнула. Она знала, что бояться собак в деревне – из дома не выходить. Но успокоиться уже просто не могла.
Адреналин был в ее крови. Он проник туда после встречи с Михалычем. И не собирался исчезать. Напротив, он захватывал тело Нади. Он жаждал, чтобы та поняла, что значит настоящий страх.
Надя побежала. Она чувствовала, что собака гонится за ней, помнила, что бежать нельзя.
Но она очень хотела домой. Она хотела укрыться в своей комнате и позвонить родителям. Или Лене…
«Почему я не позвала ее с собой?» – Эта мысль на мгновение успокоила Надю.
И тогда она нашла в себе силы остановиться. Она даже решилась оглянуться. Но дрожь в коленях предательски мешала.
- Один, два, три, четыре, – зачем-то начала считать Надя.
А после повернула голову налево настолько, насколько позволяла шея. Никого… Тогда она посмотрела направо и через плечо. Снова пусто.
- Блин, дура ты ростовская! – обозвала саму себя Надя.
Дрожь исчезла, и Надя смогла обернуться. Никаких собак, маньяков и прочих персонажей ужастиков. Это был лишь небольшой нервный срыв. Срыв вполне объяснимый. И все же довольно постыдный.
Надя посмотрела по сторонам. Как много людей оказались свидетелями ее чокнутости? Вон тот мальчик. Он стоял на крыльце и смотрел прямо на Надю. А еще женщина из той же усадьбы. Наверное, его мать. Она продолжала мыть что-то в ведре. Однако выражение ее лица говорило, что она только что стала свидетелем чего-то глупого.
И старушка… Быть может, она и полуслепая, но вряд ли плохое зрение помешает ей почесать языком о девице со странностями.
Надя поняла, что краснеет. Чувство неловкости съедало ее. И не в силах боле стоять на всеобщем обозрении, Надя помчалась в лес.
По правде говоря, она предпочла бы вернуться в усадьбу. И там уже спрятаться от посторонних глаз. Желательно до конца лета.
Однако возникла проблема. И это легко объяснимо. Если сначала бесцельно нарезать круги по селу, а потом сломя голову уносить ноги от невидимых монстров, можно попасть в место под названием «фиг знает где». То есть, попросту говоря, Надя заблудилась. И почему-то решила, что лес сможет помочь.
Конечно, это не лучшее место, чтобы прятаться от животных или подозрительных типов. Вот только страх и неловкость – это нокаут для логики.
Окажись Надя в обычном городе или деревне, люди наверняка удивились бы столь странному поведению или хотя бы закатили глаза. Однако здесь, в Миловке, сельчане привыкли ко всему. Они знали, что приезжие появляются и исчезают. Они понимали, что куда бы ни побежала Надя, выбраться у нее не получится. И лес был с ними согласен.
- Точно дура, – прошептала Надя.
Она смотрела на деревья и корила себя за глупость. Почему она не пригласила бабушку? Да, уйти бы далеко не получилось. Но оно и к лучшему. Сейчас Надя была бы в безопасности.
Или нет? Ведь бабушка тоже пугала. Пугала?! Как она может напугать?
- Психичка! Трусиха! – продолжала ругать себя Надя. – Иди обратно и спроси дорогу!
Наверное, это было правильное решение. Однако выйти из леса оказалось сложнее, чем зайти. Там не было людей, чтобы спросить дорогу. И все же это не значило, что там не было никого.
Среди ветвей мелькал просвет. Не так уж и далеко. Метров триста-четыреста. Значит, минут через пять Надя выйдет из леса, пройдет по полю и попросит помочь первого попавшегося человека. Если, конечно, он не окажется Михалычем.