Коса, шепчет он, помоги, вывези меня, вынеси! Пронеси меня над этим городом и над этой жизнью! Но Коса не проносит. Через полчаса он останавливает свой автобус возле пиццерии на третьем пляже и объявляет немногочисленным пассажирам, что автобус дальше не идет.
Какого хрена, озадаченно интересуются пьяненькие молодые люди, так и продолжающие сидеть в обнимку. Дорогу забыл, честно отвечает Иван Матвеевич, сурово и просто глядя в глаза людям, сидящим в автобусе. Он желает услышать их приговор. Пусть они скажут все, что ему причитается. Народ выходит безмолвно. Бабки переглядываются между собой, но ничего не говорят. Иван Матвеевич имеет такой вид, который не способствует комментариям и живым дорожным дискуссиям.
Прикольный чертила, говорит один парень другому, по нему Ларс Фон Триер плачет. Тут вообще прикольно, отвечает второй. Они целуются, смеются и, покачиваясь, бредут на городской пляж. Иван Матвеевич возвращает деньги пассажирам, которые желают их вернуть. Потом сплевывает себе под ноги и садится на ступеньку автобуса.
Голову покалывает, руки дрожат. Посмотрев вправо на поворот дороги, он понимает, что понятия не имеет, что за ним находится. Посидев минут пять, достает древнюю черную “Моторолу” и, отставляя ее подальше по причине дальнозоркости, набирает номер.
Слышишь, Сашок, я не приеду. Нет, не приеду. Ну не доехал я сегодня по маршруту. Да не хочу я ничего сейчас объяснять. Так вышло. Да, так вышло. Увольняй. А я говорю, увольняй. Нет, я не лезу в бутылку. Увольняй. Короче, все. Хватит базарить. Сейчас я еду домой на Косу. Пусть Витек завтра с утра за автобусом подъедет, я ключи в магазине оставлю на конечной. Туда и выручку сдам. Поеду на острова. Не хочу я никого видеть. Да. Все. Потом, Сашок, все, потом поговорим когда-нибудь.
Он выключает мобильник, кладет его в карман куртки. Закуривает. Закрывает двери автобуса и едет на Дальнюю Косу. Заходящее солнце ярко светит в лобовое стекло. Идущие на пляж дети на несколько секунд останавливаются и пристально изучают пустой рейсовый автобус, бешено несущийся по пустой разогретой дороге навстречу солнцу.
Иван Матвеевич едет и думает, что эта дорога, по существу, никуда не ведет. Она растворяется в песке и ветре, в густой зеленой траве. Далекий маяк виднеется на краю неба и моря. Тысячи цапель молча стоят, наблюдая за танцем заката в холодной и желтой воде.
В порту или в кафе
Светка идет из школы домой и мечтательно помахивает широкой женской сумкой. Автобус останавливается на углу возле школы, и водитель терпеливо ждет, пока занимают места работники пансионатов, едущие домой, и несколько учителей, живущих на Косе.
Улыбнувшись своим мыслям, Светик садится на широкое теплое сиденье и закрывает глаза.
Легкие сквозняки скользят по ее лицу, ее мягко покачивает на поворотах и ухабах. Ветер свистит, еле слышно шуршат волны за окном автобуса. Привычно удивившись узости скованного гранитными насыпями перешейка, Светка зачарованно смотрит на то, как медленно, торжественно повернувшись на сорок градусов, Коса на глазах начинает расти. Выстраиваются и меняют свои порядки дома и деревья, дачи и домики поменьше, сероватые и синие полосы серебрящихся облаков, полосы света и тени.
Весна наступает стремительно, и Светлана уже предвкушает грядущую теплынь, пыль, шикарные штормы, ливни над морем, толпы отдыхающих. Она знает, что все лето будет работать с малышами в летнем лагере, но все-таки сможет ухватить краешек лета, выходя в субботние и воскресные дни на пляж пансионата, что расположился возле их с мамой дома. Даже сейчас в глубине ее маленького сильного сердца живет томительный и сладостный ужас ожидания этих уикендов. Стоит вспомнить о лете, и она невольно ежится от ужаса и восторга надвигающихся дней. Светлана предвидит их, эти летние дни.