— Ну, ничего, ничего, — наконец скажет задумчиво мать, помешивая ложечкой чай и осторожно прикусывая привезенный из города бисквит, — в следующий раз, может, кто встретится. Ты все-таки, Светка, выезжай в город почаще! Не дело молодой девушке все время на Косе сидеть! Да и лето близко.
— Да, — оживленно проговорит Светлана и вспыхнет лицом, вспомнив, как разглядывали ее молодое и нетронутое тело мужчины на пляже прошлым летом, — совсем уже на носу! И ты знаешь, мама, я чувствую, в этом году он непременно приедет! Непременно!
— Ну и как же ты его узнаешь? — интересуется мать.
— А я как гляну, так сразу и пойму! Он будет высокий, светлый лицом, спокойный, с вот такими плечами! Да ну тебя, — внезапно краснеет Светка, увидев насмешливые глаза матери. — Зачем и спрашивать, если потом смеяться!
— А чего смеяться, — мать долго молчит, смотрит за окно, чай дымит, шторм усиливается, и маленький домик от этого, кажется, покачивается, как лодка, — первое время у нас можете пожить, если у него жилья не будет. А потом что-нибудь купите, да и в пансионате у нас для мужчин всегда работа есть.
— Станет он в пансионате работать! — говорит Светлана, на ее носу и щеках алеют веснушки, по всему видно, что весна на дворе.
— А то где?!
— В городе, — говорит Света и раскладывает на столе тетрадки и книжки, аккуратно поправляет занавеску и цветастый абажур. — В городе станет работать, в порту или на набережной в кафе.
Геокешинг
Они вышли на балкон и закурили. В этом году у меня все получается, гордо произнес он, слышишь ты? Слышу, сказала она и перегнулась с балкона вниз. Осторожнее, мать твою! Не ори, она вернулась в первоначальное положение и сделала долгую плавную затяжку. И номера с мая по сентябрь были заполнены до отказа, горько вздохнув, проговорил он, и приезжающие в основном питерцы, которые не привыкли здесь экономить на деньгах. Им местные цены, даже умноженные в десять раз, вообще ерунда! Я сильно поднялся за последние два года! Зимой хочу начать строить новую гостиницу номеров на двести, а это еще лимон чистого дохода ежегодно! Понимаешь ты что-нибудь своей деревянной головой, лимон! Он свысока посмотрел на нее, он хотел бы увидеть, что она впечатлилась. Но она не впечатлилась. Впрочем, он знал, что так и будет.
Питер, протянула она, Питер. А я больше люблю Москву. Знаешь, в Питере как-то все очень провинциально. Приблизительно, как у вас на Косе. Я думаю, тут все дело в том, что море близко. Когда море близко, любой, даже самый красивый город превращается в деревню. И Питер такой. Очень почему-то похож на Минск.
Но в Минске же нет моря, удивился Валя.
Даже трахнуть не могут девушку по-настоящему, заявила она, не обращая внимания на его замечание, совсем не могут, бедные усталые северяне! Поморы, мать их. Гардемарины. Уставившись куда-то внутрь себя, она презрительно скривилась и передернула плечами.
И долги все удалось раздать, машинально добавил он, рассматривая ее изумительное в своей нездешней красоте лицо и тонкие пальцы. Такие тонкие, длинные и такие прозрачные, что, казалось, они могут в любой момент переломиться пополам.
А если трахнут, сказала она задумчиво, то сразу в мужья набиваются, вот как ты. Раньше я думала, что это признак интеллигентности. Ну, понимаешь, в этом все-таки есть что-то такое благородное. Так кажется, при первом взгляде. Трахнул и жениться лезет. Надо же, молодец какой этот дятел, так думаешь, когда первый раз с тобой случается. Настырный, думаешь, и в этом чудится некоторое благородство и клинические признаки любви. Она глянула на него снизу вверх и оценивающе прищурилась. А теперь вижу, что это просто признак страны нетронутых зверей и непуганых бакланов.
Он приглушенно выматерился и скрылся за развевающейся белой кисеей. Она осталась на балконе одна. Вернулся через минуту с бутылкой коньяка в одной руке и пузатым хрустальным бокалом в другой. Налил себе, выпил. Снова налил и стал цедить, слушая то, что она говорит, стискивая зубы до белых пятен на скулах.
Но ты же взрослый человек, Валик, сказала она и нежно процарапала две невидимые полосы у него на груди. Он невольно охнул от возбуждения, моментально охватившего его. И очень чувственный при этом, добавила она и приподняла полупрозрачную юбку, под которой у нее не было ничего, кроме ног, пахнущих молоком и розовым маслом. Смотри, какое тело. Она поиграла бедрами, чуть подалась вперед. Скажи, есть ли у тебя тут, на Косе, еще такие девушки, или нет?