— То есть у нее кто-то есть? — стараюсь, чтобы голос звучал максимально ровно и непринужденно, но сам чувствую в нем фальшь.
— А ты почему интересуешься? — от любопытства Матвей даже приподнимает голову от подушки, но тут же со стоном опускает ее обратно. — Капец, голова просто разрывается.
С минуту мы лежим молча. Я обдумываю информацию, полученную от приятеля. Он, видимо, отходит от болевого шока.
— Насколько я понял, она ни с кем не встречается, — наконец, произносит он. — То ли разрыв у нее был непростой, то ли еще что, но сейчас она на романтику не настроена. Дружить предложила и ладно.
— А Лариса, значит, настроена? — спрашиваю у Матвея, не в состоянии скрыть иронии в голосе.
— У нас с ней отличное взаимопонимание, Кир, — оправдывается он. — Не знаю, почему я ее в прошлом году не окучил.
— У тебя же Вероника была.
— Даааа… Вероничка была хорошая, — с ностальгической нотой в голосе тянет Матвей, вспоминая свою прошлогоднюю зазнобу. — Мы с ней потом весь сентябрь переписывались, но расстояния, знаешь… На одних мессенджерах далеко не уедешь. А Лариса из Подмосковья. Может, что и получится у нас после смены. Ну, знаешь, отношения.
— Аминь, — говорю я с подчеркнутой серьезностью, хотя самого распирает от смеха.
Матвей и отношения в одном предложении — это утопия. Удивительно даже то, что он об этом размышляет.
— Засранец, — несется недовольное бурчание с соседней койки.
Провалявшись на кровати минут двадцать, но так и не уснув, я оставляю Матвея в доме за старшего и выхожу прогуляться. Утром я пропустил пробежку — сейчас самое время немного размяться.
На стадионе я зависаю почти на полчаса. Бегаю стометровку, отжимаюсь и подтягиваюсь. Потом лежу на траве, восстанавливая дыхание, и смотрю на облака. Приятная усталость после интенсивной тренировки — едва ли не мое любимое ощущение в жизни. Опередить его может только секс и, пожалуй, удачная сделка на фондовом рынке. Но сейчас я на голодном пайке по всем фронтам, так что спорт — единственное из доступных мне здесь и сейчас удовольствий.
Стоит мне подумать о сексе, как воображение тут же подсовывает мне образ Александровой. Длинные ноги, тонкая талия, упругая грудь, хрупкие ключицы… В животе уже привычно собирается тепло, концентрируясь в районе пупка и медленно спускаясь вниз.
Чтоб ее!
Резко сажусь, чтобы сбросить с себя наваждение, и вдруг замечаю ее — Александрову, которая нерешительно стоит у забора со скрученным ватманом под мышкой и смотрит на меня глазами затравленной оленихи.
Поднимаюсь на ноги, удерживая на себе ее взгляд, потом делаю несколько шагов по направлению к ней.
— Давно стоишь? — интересуюсь я, наблюдая, как ее щеки заливает краска.
— Только… пришла только что, — говорит она тихо, и тут же торопливо добавляет: — Пойду. Не буду мешать.
— Я уже закончил. Что хотела?
Ее взгляд на мгновение замирает в районе моей шеи, потом смущенно опускается на траву.
— Хотела поработать, — свободной рукой она похлопывает по ватману. — Тут спокойно. Обычно, то есть, спокойно. Сейчас тут ты и…
— Со мной, значит, тебе неспокойно? — не удерживаюсь я от возможности ее подразнить.
Краска на щеках Александровой проступает еще сильнее. Между двумя рядами ровных белых зубов показывается кончик бледно-розового языка, который быстро проходится по нижней губе и вновь прячется.
Тут уже мне не до смеха.
— Я не это хотела сказать, — говорит она уже спокойнее, явно приходя в себя. — Рассчитывала побыть одной и подумать.
— Серьезные дела?
— Квест, — напоминает она.
— Тот самый.
— Да, тот самый, — теперь в ее голосе сквозит раздражение. — Я думаю, что девочкам будет интересно и…
— Я тоже думаю, что девочкам будет интересно, — перебиваю ее тираду. — И мальчикам тоже. Это хорошая идея.
— Думаешь? — от похвалы ее фиалковые глаза вдруг загораются чем-то новым — каким-то детским азартом, который совершенно преображает ее лицо.
Я задумчиво склоняю голову. Сейчас во мне борются два чувства — нежелание тесно контактировать с Александровой и желание развлечь своих пацанов. Затея с квестом на самом деле классная. И если все продумать как следует — довольны в итоге будут все.
— Да, — говорю наконец, взвесив все за и против. — Не против масштабировать свою идею?
— Что именно ты предлагаешь? — спрашивает она осторожно.
Это хороший вопрос. Куда ты, черт возьми, лезешь, Гордеев?
— Смешанную команду и один общий маршрут, — говорю, наконец. — В прошлом мы, бывало, устраивали такие междусобойчики с отрядами, подходящими по возрасту. Мои мальчишки точно не откажутся потусить в компании девушек.
Лера широко улыбается, явно воодушевленная моим предложением.
— Я планировала игру на понедельник… — она вдруг хмурится. — Наверное, не успеем.
— Встретимся после ужина и все обсудим, — говорю я.
— Мы с тобой? — уточняет она недоверчиво.
— Можешь захватить с собой дуэнью, если боишься провести час в моей компании, — насмешливо произношу я. — Извини, сейчас остаться не могу. Мне нужно в душ.
И еще до того, как она успевает ответить, я надвигаю кепку пониже на лоб и иду прочь со стадиона.
Блин, вот не дурак ли я? Во что я только что ввязался?
13
К вечеру Матвей окончательно приходит в чувство, поэтому легко соглашается в одиночестве присмотреть за ребятами после ужина. Справедливости ради, напрягаться ему особо и не придётся — сегодня открывается летний кинотеатр «Синички» и все будут там.
С Лерой я договорился встретиться возле столовой. На террасе есть столы и освещение — судя по тому, что она повсюду таскает свой ватман, нам понадобится и то, и другое, а вот мешать никто не будет: повара и уборщицы давно ушли, а новая смена начнется для них лишь рано утром.
Когда я прихожу в назначенное время на условленное место, Александровой еще нет. Это дает мне отличную возможность занять наблюдательную позицию и подготовиться к ее появлению. Впрочем, спустя пару минут я убеждаюсь, что вся подготовка обернулась провалом, потому что стоит мне увидеть ее издалека, глупое сердце начинает брыкаться, как бешеная белка, а в паху разгорается знакомый пожар.
На ней легкое платье-комбинация до колен, на плечи наброшен уютный вязаный кардиган, на ногах — уже знакомые мне кроссовки. Вроде бы нет ничего особенного в ее образе, но у меня отчего-то перехватывает дыхание и на ум приходит лишь одно слово «Красивая».
— Извини, — говорит Лера с покаянной улыбкой, в которой одновременно сквозит смущение и подозрительность. — Надеюсь, ты не очень долго ждешь. У одной девочки сложилась непредвиденная ситуация, и мне пришлось задержаться.
— Без проблем, — прочистив горло, успокаиваю девушку. — Я сам недавно пришел.
Она робко улыбается. Я тоже позволяю себе усмехнуться. Сейчас, когда обязательные слова сказаны, мы оба ощущаем неловкость. Несколько дней назад я обещал ей войну, а сейчас над нами реет белый флаг, и мы собираемся вместе поработать над развлекательной программой для отрядов. Есть от чего прийти в замешательство.
— Ну, что тут у тебя? — прерываю я затянувшееся молчание и кивком указываю на ватман в ее руках.
Лера торопливо раскатывает бумагу по столу и ловко прижимает края с обеих сторон камушками, которые находит под ногами.
— Ты еще и художница, — замечаю, не скрывая изумления, и с интересом разглядываю карту, которую она нарисовала.
— Ладно тебе, — бурчит она.
— Это был комплимент, — говорю серьезно. — Очень талантливо.
Смущенно потупив глаза, Лера произносит тихое «Спасибо», и указывает пальцем на центр ватмана.
— Я думала начать квест с центральной площади, — объясняет она. — Здесь бы мы объяснили ребятам правила игры и вручили карту.
— Хорошо. Продолжай.
Она насмешливо закатывает глаза, но никак не комментирует мою фразу. А следующие пять минут так увлеченно рассказывает о своих задумках, что я с трудом могу оторвать от нее глаза.