Яринка пребывала в недоумении.
– Да кого трое? В каком загоне?
Я перекатилась на бок, поворачиваясь к ней лицом. И пересказала наш с Дэном разговор, всё то, о чём умалчивала до этого. Не потому, что не доверяла подруге, а потому, что сама до конца не понимала. Теперь, кажется, поняла.
Яринка выслушала, не перебивая, вперив неподвижный взгляд в небо. А когда я закончила, грустно сказала, подытоживая:
– Да, всё верно, мама была другая. Она не хотела жить так, как живут все, не могла стать счастливой. И наверно ещё много чего мне рассказала, если бы так рано не умерла.
– Значит и твоя, и моя мамы, хотели, чтобы мы убежали на запад?
– Кажется, да.
– Но как?
Яринка помолчала и рассудила по-взрослому.
– Дайка, пока рано об этом думать. Сейчас мы ничего не сможем. Надо немного вырасти. Хотя бы как твой Дэн.
Я согласна кивнула и опять легла на спину.
Вновь издалека долетел ровный стук колёс невидимого поезда. И больше он не казался мне тоскливым, пожалуй, чуть тревожным, но в то же время зовущим. Дальние дороги лежали там, за пределами нашей однообразной жизни. И если раньше они для меня были абстрактными, плоскими и безжизненными, как тусклые иконы, висящие в церкви, то теперь обрели объём и краски, стали настоящими. Не просто факт существующий отдельно от меня. Сейчас эти дороги куда-то вели. И по ним можно было пойти.
Яринка молчала, видимо тоже привыкая к новой картине мира. И так в тишине, мы лежали долго, звёзды над нами заметно сместились по небу, а луна начала опускаться за деревья. Наконец, Яринка заговорила, но уже совсем на другую тему:
– Как думаешь, что там?
– Где? – не поняла я, но покосившись на подругу и увидев отблески лунного света в её устремлённых вверх глазах, догадалась, – На небе?
– Ну да, – Яринкин голос звучал почти сонно, – Это ведь ерунда, что там ангелы и бог? Мама рассказывала – люди туда летали. Совсем высоко, за облака.
Я удивлённо помолчала. Раньше мы никогда не разговаривали на эту тему, но мне казалось, что подруга должна быть осведомлённее.
– Яринка, там космос. Разве вас в школе не учили?
– Да, говорили, что безвоздушное пространство. И что туда нельзя. Но ведь люди летали… были машины…
– Были, – подтвердила я, – А где-то и сейчас есть. И там люди летают в космос до сих пор. А может, и у нас летают, просто об этом не рассказывают.
– Папа говорил, что это грех, – при упоминании об отце, Яринка непроизвольно стиснула мою руку, и я поморщилась от боли, – Что из-за этого были все беды и войны, что люди всегда лезут туда куда нельзя. А почему нельзя?
Я пожала плечами. Мне такого никто не говорил. Родители рассказывали про планеты и созвездия, учили определять по звёздам стороны света. Были ночи, когда мы дружно сидели на крыше, и смотрели на небо в папин охотничий бинокль. И только здесь я услышала, что в небе есть ещё Бог со своими ангелами и архангелами, есть люди, которые умерли, и более того – я сама отправлюсь туда же, при условии, конечно, хорошего поведения. Поверить в такое я не смогла, но сделать вид, что поверила – вполне.
– А почему тогда, – продолжала размышлять вслух Яринка, – если люди из других стран летают в космос, их бог не наказывает?
– Наказывает же, – фыркнула я, – Помнишь, что Агафья говорила? У них там геи и блуд.
– Хочу туда где блуд, и геи летают в небо! – Яринка тихонько засмеялась, но вдруг осеклась, глухо замолчав. Я испугалась, что она может заплакать, и быстро сказала первое, что пришло в голову:
– Когда-то Русь называлась по-другому. Не помню. Так вот люди из этой страны, которая была вместо Руси, самые первые полетели в космос. Тогда ещё никто не летал, только они.
– И Патриарх разрешал?
– Тогда не было патриарха. Главным был царь… ой, нет… президент? Нет. Не помню в общем, но Патриарха не было, а тот, кто был, не запрещал летать. Разве тебе никто это не рассказывал?
– Про времена безбожья? – Яринка фыркнула, – Отец говорил, как же. Что раньше был сплошной разврат и грехопадение.
– Греха тоже не было. То есть не верил никто в Бога и грехи.
– Ну, так это и есть грехопадение, – снисходительно пояснила Яринка, – Когда не верят. А во что верили?
Я напрягла память, по крохам собирая всё, что когда-то слышала о прошлом Руси. А вспомнив, уверено сказала:
– Верили только в науку.
– Что, и молились науке?
– Нет, науке не молились, а грызли…
– Грызли?! – даже в темноте стало видно, какими огромными стали Яринкины глаза.
– Да не перебивай! Не по-настоящему грызли, конечно, а просто так говорили. Грызть науку. Узнавать её значит. И ещё! Девчонки и мальчишки учились вместе.