– Ладно, – Бранко завёл мотор и сдал назад, заставив машину медленно выбраться из кустов, куда мы её вчера так тщательно спрятали, – не надо о плохом. Лучше будем надеяться, что добрый дядя Ральф потянет за нужные рычаги и вытащит нас отсюда.
Вытащит нас отсюда… Я смотрела на хлещущие по лобовому стеклу ветки, и размышляла, как лучше сказать Бранко о том, что дальше нам с ним не по пути. Спокойствие и даже радость, с которыми я проснулась утром, объяснялись одним простым фактом – я по-прежнему не знала, что мне делать дальше, зато точно знала, чего делать не надо.
– Бранко. Я никуда не поеду, даже если Ральф сможет это устроить.
Парень повернулся ко мне всем корпусом, казалось, совершенно забыв, что находится за рулём.
– В смысле? Что значит – не поедешь? Разве ты не хотела на Запад?
Я вздрогнула. Неясные подозрения вернулись. О нашей с Яринкой детской мечте убежать в далёкие чудесные страны-где-всё-можно, знал только Ральф.
– С чего ты взял, что я этого хотела? – мой вопрос прозвучал так резко, что мог показаться даже враждебным, и брови Бранко недоумённо приподнялись.
– На Запад хотят все девушки Оазиса, – отозвался он, пожав плечами. – Я думал, ты не исключение.
Мне снова стало стыдно за свою подозрительность, и я виновато подтвердила:
– Не исключение. Но я не могу оставить здесь Яринку.
– Это та рыженькая, которая убежала с сыном Бурхаева? – оживился Бранко. – Ну и кипеж был! Скажи, ведь там без тебя не обошлось, верно?
– Верно, – подтвердила я и злорадно вернула Бранко его же сказанные мне вчерашним вечером слова. – Но, если тебе чего-то не говорят, значит, так и задумано.
Бранко развёл руками, признавая справедливость моего ответа, снова положил их на руль. Спросил:
– Так ты знаешь, где сейчас твоя подружка? Хочешь взять её с собой на Запад? Думаешь, Доннел станет помогать ещё и ей?
Ничего такого я не думала. Я не думала даже, что Ральф станет помогать мне. Бранко – возможно, судя по тому, что их объединяет пусть не дружба, но какие-то общие дела, о которых мой спутник предпочитает не распространяться. Но кто такая я? Всего лишь игрушка, развлечение, очередная забава на досуге. И заплаченные за меня Доннелом деньги никак не доказывают серьёзности его намерений, скорее наоборот. Пусть я до сих пор не знаю, кто такой Ральф, но могу догадываться, что денег у него, как у дурака фантиков, и он может, особо не напрягаясь, тратить их на что угодно, в том числе и на содержание малолетней наложницы. Но одно дело тратить деньги, а совсем другое – наживать проблемы с законом.
Впрочем, кто его знает. Ральф так и остался для меня тёмной лошадкой. Может быть, он и согласится вытащить вместе со мной ещё и Яринку: вдруг для него это тоже ничего не стоит? Но я не видела Ральфа долгие месяцы, его образ потускнел в моей памяти, благодарность и привязанность, что я испытывала к нему, почти развеялись, а неожиданно полученная свобода кружила голову. Ральф же был частью прежней жизни, частью Оазиса, частью унизительной неволи, возвращаться к которой мне совершенно не хотелось даже в мыслях.
Поэтому и думала я сейчас о другом.
О сосновом лесу где-то далеко отсюда. О старой поваленной сосне и ямке под ней. О нашем с Яринкой уговоре…
– Мне не нужна помощь Ральфа, – ответила я, глядя на текущую под капот бесконечную дорогу. – Мне нужно в Москву.
Парень удивлённо покосился на меня. Пожал плечами.
– А мы туда и едем.
После того как выяснилось, что нам с Бранко по пути, я заметно расслабилась. Скажи он, что собирается куда-то в другое место, было бы совершенно непонятно, что мне делать дальше. Добраться одной до приюта (а ведь я даже понятия не имею, по какому адресу он расположен) без документов, без денег, без транспорта, не будучи даже совершеннолетней – немыслимо. Честно говоря, наверное, пришлось бы или просить Бранко всё-таки оказать мне посильную помощь, или отправиться с ним, а там будь что будет. Но, к моему счастью, Бранко тоже решил пробиваться в столицу.
– Есть там у меня… не друг, но, скажем, хороший знакомый, – пояснил он мне, уверенно ведя машину по прямому, как стрела, шоссе. От гор, окружающих Новоррусийск, не осталось и следа: теперь мы следовали по плоской, как стол, равнине. – Через его телефонную связь я бы смог выйти на Ральфа и быть уверенным, что разговор не прослушивается.
– Кто этот человек? – спросила я, рассудив, что, должно быть, услышу о большой фигуре, но Бранко лишь досадливо мотнул головой.
– Неважно. Главное, чтобы мы вообще сумели до него добраться. У меня нет документов, о тебе и говорить нечего. Если какому-нибудь скучающему патрульному на дороге вздумается нас остановить – это конец.