В яркое безоблачное утро Леонид Иванович предупредил:
— Рубашки не снимать. Сгорите — обижайтесь на себя.
Не все послушались. Августовское солнце казалось таким мягким и безобидным.
Теперь было три обгоревшие спины.
— Плечи болят, — пожаловался Коля.
— Ага, особенно правое, — морщился Слава.
И Олег рядом вздыхал. Он тоже шел весь день, намотав майку на голову, а спину подставляя солнцу.
— Андрей, попроси у девчонок одеколон, — сказал Коля. — Тебе они не откажут.
— Это почему же? — Андрей повернулся к нему и ждал.
— Ну, ты все-таки с ними как-то по-хорошему.
— По-моему, мы для них все на одно лицо, — сказал Андрей, — неотесанные шкурники.
Он сказал это с удовольствием, потому что думал так все время, а высказаться не было случая. Трудно держать при себе то, что накипело.
За одеколоном он все-таки пошел — ожоги надо было лечить.
Одеколон дала Андрею Ира. В таких прямоугольных и неженственных девчонках часто сильнее, чем в других, развито чувство товарищества.
— Бери, не жалко. — И протянула флакон.
— Вернуть не забудь, — сказала Валя и засмеялась без всякого повода. Хотя почему без повода? Андрей казался ей смешным. Не от мира сего парень, чудной какой-то. Все на травке отдыхают, а он работу себе находит. И ворчит: «так принято», «так принято». Псих, скорее всего. Слава ей нравился гораздо больше. Веселый, наглый, от работы отобьется, а для себя все сделает быстро и ловко. Победитель.
Все намазались одеколоном, Коля залез в палатку и заснул.
— От одеколона сразу легче, — сказал Слава, — не жжет почти.
Он взял магнитофон, включил. Музыка грянула на всю округу.
— Слава, выключи, — сказал Андрей. — Коля спит.
— Ну и что? Разве у него одного каникулы?
— Он обгорел все-таки. — Андрей чувствовал, что Слава и правда не понимает. Ну что это такое? Как будто они говорят на разных языках.
— Обгорел! Я тоже обгорел, но не скулю. Валечка! Иди песни слушать! А ты, Андрей, не волнуйся. Спать захочет — уснет твой Коля.
Никто не поддержал Андрея. Может быть, он действительно слишком «нежного воспитания»? Может быть, в компании взрослых — одно, а здесь молодежь, здоровые ребята, крепкие нервы.
В их группе все ребята бывали в каких-нибудь походах, у них был свой опыт. Чем он хуже, чем опыт Андрея?
Ожоги у ребят почти прошли, но тут выяснилось, что Слава натер ладони до волдырей. Почему так случилось?
— Сам не пойму, — приговаривал Слава.
Андрей один знал, в чем тут дело: Слава честолюбив, он не хотел грести меньше Андрея. Но Андрей только что из похода, кожа на ладонях у него намного грубее, чем у Славы. Теперь Слава оказался с забинтованными руками.
— Синтомицинку приложи, быстро заживет, — сказал Леонид Иванович. — Волдыри, как и ожоги, бывают в каждом походе. Тут уж ничего не поделаешь.
К Андрею подошел Коля:
— Давай, Андрей, в мою байдарку. Гребешь ты прилично.
— Да я со Славой.
— Ты его руки видел? Далеко ты с ним уйдешь.
Колины ожоги за ночь прошли, он готов был побивать рекорды.
— Что ж его; на помойку теперь выбросить? — Как хочется Андрею передать им свою правду. Но это так трудно, и слова какие-то не те, и тон не тот. Он чувствует.
— А ты чем виноват? — Коля искренне удивился. — Зачем тебе-то из-за него страдать!
Ну что ему ответишь? Не будешь читать лекцию о нравственных принципах, о верности и прочих высоких материях. К чему быть умнее всех?
Андрей, конечно, сел со Славой. Естественно, сегодня они отставали, сзади них болталась только лодка девчонок, которая вместо прямого пути проходила извилистый. Лодка рыскала от одного берега к другому — девчонки так и не научились управляться с рулем.
Андрей не старался догнать остальных — греб размеренно, как автомат. И думал о своем.
Вспоминался в подробностях весь вчерашний день.
Андрей теперь представил, как выглядел в глазах других ребят и девчонок. Занудливый, высокомерный, на каждом шагу делал замечания. Да кому придет в голову слушать такого? И вообще, все эти ребята — девятиклассники, перешли в десятый. Взрослые люди. Кому здесь нужды его поучения? Пока не дошло до открытого конфликта, надо перестраиваться. Вспомнились слова тети Кати, сказанные в одном из первых походов:
— Важно сохранять свои критерии, но не навязывать их другому.
Вот где он был не прав. Он сохранял свои критерии, но вторая половина правила как-то вылетела из головы.
Слава сидел сзади, крутил магнитофон, печально сказал:
— Все нас обошли. Одни девицы сзади телепаются. Эх, подвел я тебя, Андрей!