– Одной мне здесь скучно, – улыбнулась Джинни, подплывая ближе. Сол почувствовал, что холодная вода ему не помогает, и хрипло предупредил:
– Не дразни меня!
– Я и не думала.
– Тогда не смотри на меня так!
– Боишься переступить грань приличия?
– Ты так считаешь? – прищурился он. – Если честно, я пригласил тебя, чтобы совратить.
– Я так и подумала.
– Однако пришла?
– Да!
Сол обнял ее за талию и поцеловал. Джинни жарко ответила на этот порыв. Он легко вытолкнул ее на бортик бассейна и, выкарабкавшись следом сам, увлек ее в дом, оставляя мокрые следы на коврах и паркете. Они поднялись наверх и первое, что бросилось ей в глаза, была его широкая кровать. Свет едва проникал сквозь синие шторы, и полумрак усиливал аскетизм обстановки, состоящей лишь из ночного столика, стульев, комода красного дерева и, конечно же, этого необъятного ложа, действовавшего на Джинни завораживающе. Сол принес из ванной полотенце и накинул его ей на плечи.
– Ты дрожишь, – хрипло сказал он.
– Здесь прохладно.
– Это нервное! Тебя что-то беспокоит?
– Да, – призналась она, краснея, – я не настолько опытна в любви, как тебе показалось.
– В самом деле? – спросил он, прищурившись. Если это игра, то она достойна Голливуда!
Ему вдруг захотелось преподать ей урок. Он пристально взглянул ей в глаза и погладил ее по плечу. Джинни бросило в жар.
– Я ужасно выгляжу, – смутилась она, ощутив мокрые волосы, прилипшие к ее щекам и шее.
– Ты похожа на русалку, – бархатисто произнес Сол. – Хотя я всегда представлял их себе обнаженными.
Кровь забурлила в ее жилах.
– Значит, на мне много лишнего, – прошептала Джинни и скинула на пол полотенце, оставшись только в купальнике.
– Позволь мне снять и это! – Сол развернул ее к себе спиной и, расстегнув бюстгальтер, сжал ей грудь.
Джинни застонала, выгнувшись дугой. Легкие поцелуи в шею и плечи возбудили ее так, что соски набухли и отвердели. Он коленом раздвинул ей ноги, и она прижалась к нему еще плотнее, ощущая сказочную легкость во всем теле.
– Ты готова принять меня! – почти прохрипел он.
– Да, да! – прошептала она.
Сол повернул ее к себе лицом и, обняв, впился в полуоткрытый рот. Потом прервал поцелуй и стянул с себя мокрую одежду. Они упали на кровать и слились в еще более страстном поцелуе. Джинни обняла его плечи, млея от упругой мускулатуры и бархатистой кожи этого великолепного образца мужской породы. Его волосы щекотали ей грудь, горячее дыхание согревало шею. Ее ноги непроизвольно раскинулись в стороны, торс изогнулся, она прошептала.
– Возьми меня! Немедленно!
Сол плавно вошел в нее, заполнив томительную пустоту лона, и стал энергично усиливать натиск. Джинни закрыла в экстазе глаза, чувствуя, как волшебный жар охватывает ее. Головокружительное наслаждение лишило ее самоконтроля, и она исступленно закричала, но тут же, сообразив, что чересчур раскрепостилась, до крови закусила губу.
– Не стесняйся, любовь моя, мы одни! – прошептал Сол и страстно поцеловал ее набухшие губы.
Это распахнуло створки шлюза ее терпения. Содрогнувшись, она изогнулась дугой, исторгнув утробный стон, порожденный бурным оргазмом. Сквозь пелену забытья до нее донесся вопль Сола, и она победно улыбнулась. Обессиленный, он распластался на ней и чуть слышно прошептал:
– Отныне ты принадлежишь мне одному!
Джинни послушно кивнула. Не выпуская ее, Сол перекатился на бок. Она зажмурилась, фиксируя в памяти этот чудный миг. Что бы ни произошло с ней, ей никогда не забыть его сильных рук и диковатых зеленых глаз, почему-то вселяющих такое спокойствие, такую уверенность, такое чувство безопасности…
В соседнем саду стрекотала газонокосилка, ей мелодично вторил дрозд, легкий ветерок благоухал сладковатым ароматом жимолости.
– Боже, продли навечно этот чудесный миг! – прошептала Джинни.
– Думаешь, он никогда уже не повторится? – укоризненно спросил Сол.
– Нет, я имела в виду другое: мне не хочется вылезать из постели, – призналась она.
Он улыбнулся и принялся целовать ее. Страсть снова вспыхнула в них, хотя минуту назад оба чувствовали полное умиротворение. Она погладила Сола по спине, прижимаясь к нему животом. Он сжал ей руки, раскинув их в стороны, и поцеловал так, что она едва не задохнулась.
– Почему ты мешаешь мне ласкать тебя?
– Ты доводишь меня до безумия! А мне хочется спокойно изучить каждый изгиб твоего тела и самому свести тебя с ума!
И он доказал, что его слова не расходятся с делом. Прикосновения его рук и языка вынуждали Джинни стонать и кричать, ее набухшие соски подрагивали от возбуждения. Сол припал к ним, как шмель к цветку, и стал жадно сосать нектар, обдавая ее горячим дыханием. Джинни затрепетала и впилась ногтями в его плечи. Сол стремительно вошел в нее. Тихо вскрикнув, она обхватила и сжала ногами его бедра, словно пришпоривая, и вскоре они одновременно достигли пика блаженства.
Когда судороги ликующей плоти прекратились, Джинни открыла глаза: Сол пристально смотрел на нее. У нее хватило сил лишь мягко ему улыбнуться. Она уснула…
Подперев кулаком голову, Сол размышлял о метаморфозе, случившейся с ним. Еще недавно он хотел соблазнить ее и бросить, а теперь уже не представлял себе, что никогда больше не увидит ее, не услышит ее звонкого счастливого смеха.
Беспокоил его лишь один вопрос: насколько подвержена Джинни влиянию Энн. Как ни пытался он отогнать эту мысль, застрявшую в голове, та не уходила. Сол решил подвергнуть ее тщательному анализу.
Первое, что пришло на ум, было предпочтение, которое Джинни всегда отдавала отцу. Следовательно, мать не могла влиять на нее так же сильно, как отец. А Ричард Синклер был честным, глубоко порядочным человеком…
Во-вторых, следовало принять во внимание, что Джинни долго жила вне дома, в общежитии колледжа, а закончив его, стала совсем самостоятельной. В отличие от Энн Синклер, нуждавшейся в мужчине, который содержал бы ее! Следовательно, ее дочь принадлежит к иному разряду людей, чем мать, и по-другому относится к действительности, к людям, к жизни.
Это открытие чрезвычайно обрадовало Сола. Ему стало стыдно, захотелось засыпать Джинни подарками и цветами, окружить вниманием, говорить только приятные слова. Он встал и достал из пиджака часы, которые она отказалась принять.
Почувствовав кожей холод металла, Джинни открыла глаза. Сол надевал ей на руку золотой браслет.
– Зачем?
– Молчи? Я их могу потерять, таская повсюду в кармане. К тому же я испортил твои часы, швырнув тебя в бассейн.
– В самом деле? Но мои часы идут, посмотри!
– Стекло запотело!
– Это пустяки. Высохнут – будут как новые!
– Почему ты упрямишься? Мой подарок тебе не нравится?
– Нравится! Однако…
– Прекрати! Бери, или я обижусь! – Он запечатал ей уста поцелуем. И Джинни сдалась, обняв его в знак капитуляции.
ГЛАВА 9
Наконец жажда и голод подняли их с постели. Когда Джинни вышла из ванной, Сол принесший в спальню прохладительные напитки, спросил:
– Будем ужинать в городе или закажем еду по телефону?
Он откровенно любовался Джинни, пока та причесывалась перед зеркалом, обмотавшись полотенцем. Жаль, что его дом еще не обустроен! Как славно было бы видеть ее каждый вечер в домашнем интерьере! А ведь совсем недавно он не испытывал такого желания…
– Лучше поужинаем здесь, – улыбнулась ему в зеркало Джинни. С какой бы радостью она приготовила ему ужин, если была бы в этом доме хозяйкой! – Ты уверен, что родители внезапно не вернутся?
– Абсолютно! А почему ты спрашиваешь? По-моему, тебя это не волнует.
– Верно. Но согласись, что получилось бы некрасиво. – Она вспомнила, что мать предупреждала ее о тяжелом характере Элис Ланкастер.