Щепетнев Василий
Лето сухих гроз
Василий ЩЕПЕТНЕВ
Лето сухих гроз
- Определенно, Лондон уснул. Всеобщее царство сна, - Холмс педантично поместил "Таймс" на стопку других сегодняшних газет.
Мне это не понравилось: аккуратное обращение с газетами предвещало Большую Хандру со всеми ее атрибутами - раздражительностью, ночным музицированием.
- Холмс, вы немилосердны к бедным обывателям. Могут же они хоть недолго пожить без сенсационных убийств и грабежей.
- Могут, дорогой Ватсон, разумеется, могут. Я не могу, - он внезапно смолк, дотянулся до каминной кочерги и начал бесцельно вертеть ее в руках.
Когда работы было много, Холмс являл собой образчик деятельного, бодрого человека, но стоило наступить паузе, и настроение его в корне менялось. Он страшился оказаться ненужным: это влекло за собой нужду, нищету. И с годами беспокойство росло.
Это чувство знакомо и мне. Чего скрывать, преуспевающего врача из меня не получилось. Люди с удовольствием (надеюсь!) читают мои рассказы, но лечиться предпочитают у других, не отвлекающихся на посторонние дела, врачей.
Купленную практику я растерял моментально - что это за доктор, постоянно оставляющий пациентов ради участия в расследовании жутких преступлений?
Мое участие в расследованиях Холмса объясняется не только связавшей нас дружбой. Подлинные случаи служили основой моих рассказов, питали мою фантазию и воображение; в свою очередь, благодаря этим рассказам известность Шерлока Холмса распространилась далеко за пределы королевства, что обеспечивало более-менее постоянный приток клиентов. Но порой, увы, бывали и дни штиля, как сейчас. Десять дней - ни одного стоящего дела.
- К вам посетитель, мистер Холмс, - заглянула в гостиную Мэри, племянница миссис Хадсон, помогавшая ей по хозяйству - годы брали свое...
- Хорошо, - Холмс не выказал особой радости. - Дело о пропаже любимой кошки.
- Полноте, Холмс, - укорил я его.
- Здравствуйте! - перед нами предстал молодой, румяный человек, средний-средний класс, таких в нашем районе двенадцать на дюжину. "Пожалуй, спортсмен" - я попробовал на посетителе метод Холмса.
- Позвольте... Позвольте мне самому... - молодой человек напряженно переводил взгляд с Холмса на меня.
Холмс молчал. Я тоже.
- Вы - мистер Шерлок Холмс, - наконец решил вошедший, шагнул к Холмсу и затряс его руку. - А вы - доктор Ватсон.
- Совершенно верно. Так что же привело к двум английским детективам, (О, Холмс! Он знал, что званием детектива я гордился еще больше, чем званием литератора, и никогда не упускал случая польстить мне) к двум детективам проницательного русского студента-химика? Вероятно, вы выполняете поручение родных? Получили телеграмму?
- Как... Как вам это удается? - студент выглядел скорее восхищенным, чем озадаченным. - Я, конечно, много читал о вас, но... Это непостижимо!
- Всего лишь умение видеть и делать выводы, - Холмс порозовел от удовольствия. - Русский - у вас определенно славянский тип лица, затем произношение - слишком безупречное, академическое, и, наконец, шнурки не заправлены в туфли. Студент - возраст и галстук; химик - пятна от реактивов на руках, в свое время у меня было довольно таких отметин.
- А родственники? Телеграмма?
- Вы не производите впечатление человека, у которого случилось несчастье, значит, выполняете чье-то поручение. Срочные поручения обыкновенно передают телеграфом, и порез на вашем указательном пальце свидетельствует о том, что вы недавно распечатывали депешу - с некоторых пор их заклеивают липкой лентой с острыми, как бритва, краями. Порез, конечно, пустячный, но если на края ленты нанести бациллы азиатской лихорадки...
- Да? - студент осмотрел свой палец, затем поспешно опустил руку. Позвольте представиться: Фадеев, Константин Фадеев.
- Так что же привело вас сюда?
- Вы совершенно правы - телеграмма, - и он вытащил из кармана лист бумаги. - Я получил ее сегодня от дяди. То есть, он мне не дядя, а дальний родственник... Впрочем, это не важно. Разрешите, я зачитаю?
- Сделайте одолжение, - Холмс откинулся в кресле, прикрыл глаза. Старый конь почуял битву.
- "Константин, постарайтесь убедить мистера Шерлока Холмса приехать в наш летний замок для консультации по весьма важному вопросу. Дело крайне срочное. Браун уполномочен оплатить расходы". Подпись - П. Браун представитель дядиной фирмы в Лондоне. Сахар и конфеты.
- А сам дядя?
- О, дядя... Он - принц Ольдбургский, Петр Александрович.
- Принц?
- Самый настоящий. И праправнук императора Павла.
- Высшие сферы.
- Еще бы. Его жена, принцесса Ольга - великая княжна, - русский выдержал паузу, - сестра ныне здравствующего императора Николая Второго.
- Да, - Шерлок Холмс не склонен был восторгаться или выражать какие-либо иные чувства. Принц, ну и принц. - Что именно послужило причиной обращение ко мне, вы, полагаю, знаете?
- Совершенно нет. Ничего. Телеграмма - единственное, чем я располагаю. Ну и, разумеется, чек. Он - ваш, если вы согласны ехать.
Холмс, мельком взглянув на чек, положил его на стол. Я скосил глаза. Сумма была не безумная, но более чем удовлетворительная.
- Следовательно, принц ждет, что я поеду в Россию, не имея представления о сути дела?
- Получается, так. Вы и доктор Ватсон.
- Обо мне в телеграмме нет ни слова, - мне казалось, что парень знает больше, чем говорит.
- В этой - нет, но дядин поверенный, Браун, получил указание оплачивать расходы двух человек.
- Где вы остановились? Я... Мы дадим ответ завтра, - Холмс вернул чек посетителю.
- Очень хорошо. Вот мой адрес. Мы могли бы отправиться - если вы, конечно, принимаете предложение, - завтра вечером.
- Вы тоже едете в Россию?
- Да. Вакации. К тому же вам потребуется переводчик, не так ли? Я и буду этим переводчиком.
Константин Фадеев откланялся.
- Боюсь, в моей картотеке Россия остается белым пятном.
- Самое время вывести его, - я видел, что Холмс колеблется.
- Ватсон, Ватсон... Десять лет назад я бы, не задумываясь, тронулся в путь, - он взял кочергу, отложенную на время визита русского. - Я как эта кочерга, еще годная в дело, но далеко не новая. Помните, нам ее попортил доктор Ройлотт? Я тогда выправил ее довольно небрежно, а сейчас... - он напрягся, и едва заметный изгиб исчез.
- Вот видите, Холмс!
- Пустое, - но видно было, что Холмс доволен.
- Так мы отправляемся, Холмс?
- Ватсон! Я не решался вас просить. Россия далековата...
- Пустое, - вернул я словцо Холмсу. - Если едете вы, еду и я.
- Тогда собирайте чемодан, Ватсон. Едем туда, где мы нужны! - Хандра исчезла. Холмс вновь был заряжен бодростью, лучшим видом энергии. Он нужен! Его позвали!
Описывать подробно дорогу я не стану. Поезда двадцатого века променяли романтику на комфорт. С точностью хороших часов пролетали мимо города и страны, пролетали и уходили в прошлое, во вчера.
Наш Вергилий, Константин Фадеев, рассказывал о работодателе. Мы действительно направлялись в самые высшие сферы русской аристократии. Итак, "дядя" - принц Ольдбугский Петр усердно занимается свекловодством и сахароварением в поместье матери, Евгении Максимиллиановны, великой княгини, племянницы Александра Первого. Ее муж, отец нашего клиента, принц Александр Ольдбургский - любитель и покровитель наук, известен в ученом мире как археолог, химик и оптик. Жена "дяди", принцесса Ольга, - сестра ныне царствующего императора Николая Второго. Имение Рамонь - это семь тысяч десятин пахоты - около пятнадцати тысяч акров; лес, замок, сахарный завод, кондитерская фабрика. Ольдбургские-старшие живут в замке, Ольдбургские-младшие - неподалеку, в имении "Ольгино".