- Простите, кто?
- Это я должен извиниться. Снобизм - называть запросто ее импреаторское величество. Но она - жена шурина. К тому же произносить титул - верный способ привлекать внимание посторонних. Мы стараемся этого не делать.
- Зачем императрице понадобились камни?
- Видите ли... Сейчас в моде увлечение оккультными науками: спиритизм, мессмеризм, что там еще. А рубины якобы упоминаются в "Книге Мертвых", древнеегипетском папирусе. Возможно, это действительно те самые камни. Императрице они понадобились для спиритических сеансов. Ольга, конечно, согласилась исполнить проьбу. Поэтому я и поспешил с опытами, кто знает, на сколько рубины понадобятся Александре Федоровне. И вот - они пропали. Очень неудобно, неловко.
- Когда вы получили просьбу императрицы?
- Письмо от нее передал полковник Гаусгоффер, он свой человек при дворе. Полковник и должен был отвезти камень.
- Гаусгоффер? Я где-то слышал это имя.
- Он полковик германской армии, сейчас в длительном отпуске.Известен путешествиями в Гималаи.
- Да, да, вспомнил. Экспедиции восьмого и двенадцатого годов, - Холмс прикрыл дверцу сейфа. - Когда полковник прибыл в имение?
- Неделю назад.
- А камни пропали...
- На следующий день.
- Полковнику известно о пропаже?
- Нет. Никому не известно, кроме нас с отцом. Я очень рассчитываю на вашу помощь.
- Я приложу все силы.
- Только... Дело предельно деликатное, вы понимаете?
- Я приложу все силы, - повторил Холмс...
Ужин, верно, по случаю лета, имел место быть на террасе, с которой виднелись река, станция, лес и невесть какая даль за лесом.
Все проходило довольно мило - нас представили их высочествам - ее императорскому высочесту принцессе Евгении, ее императорскому высочеству принцессе Ольге, принцу Ольденбургскому Александру (без титулов, без титулов, у нас в Рамони летом запросто), молоденькой девушке Лизе (воспитаннице Александра), и полковнику Гаусгофферу. С Константином мы уже были знакомы. Разговор завязался оживленный - о ланкастерской системе взаимообучения, о сравнительных достоинствах немецкой и французской метод извлечения сахара из свеклы, о полифонических монетах (по-моему, реверанс в сторону Холмса), и еще, и еще. Беседа шла на очень недурном английском, и Константин мог отдохнуть. Он и манкировал обязанностями, ведя приятную беседу с молоденькой, лет семнадцати, воспитанницей.
Признаться, я был несколько разочарован, не найдя роскоши арабских сказок - золотой посуды, гор икры, танцующих невольниц, гуляющих павлинов и медведя на вертеле. Довольствоваться пришлось мейсенским фарфором, стерлядью по-казацки. И игристыми донскими винами. Правда, где-то неподалеку слышались противные крики, и студент уверял, что это павлины.
Когда дамы покинули нас, стало полегче. Или просто потянуло прохладой реки. На смену игристому пришел серьезный портвейн. Холмс раскурил трубку. Я не замечал никаких признаков погруженности в раздумья, казалось, мой друг просто отдыхал, наслаждался вечером. Впрочем, порой я замечал и признаки неудовольствия, легкие, едва заметные даже для меня, проведшего бок о бок с Холмсом многие (и лучшие!) годы. Я бы сравнил настроение Холмса с настроением великого хирурга, которого спешно пригласили к коронованной особе удалить бородавку.
Журчала вода каскада, бежавшая вниз, я, благодушный, умиротворенный вином, следил за прихотливым разговором.
- Материализм, идеализм - слова, ярлыки. Наука отличается от суеверия прежде всего терминологией, - старый принц вел главную тему, остальные подыгрывали ему, впрочем, не без изящества. - Возьмем открытия в медицине. Материалисты, если не ошибаюсь, объясняли раньше причину холеры дурными испарениями, миазмами. Не так ли, доктор Ватсон?
- Э... Совершенно верно.
- Колдуны же и знахари считали, что дело в демонах холеры. Теперь, после открытий профессора Коха, наука установила: причина холеры - микроб, невидимое глазу существо, вселяющееся в человека и доводящего до болезни. Чем отличается микроб от демона?
- Но, ваше высочество, - полковник не забывал титуловать принца. Наверное, и потому, что обращаться по имени и отчеству, как это принято у русских, гораздо труднее. - Вы не можете отрицать того, что наука являет собой могучую силу.
- Именно. Именно, Herr Oberst. А у нашего народа есть поговорка: сила есть, ума не надо. Ученые все более используют руки, а не голову, наука бьет тараном там, где нужно найти ключик, вставить в скважину и повернуть.
- Найти! То-то и оно! Они, ключики, под ногами не валяются.
- И не должны выляться, Herr Oberst. Ибо втопчут их во грязь. Или, что хуже, откроют дверь.
- Почему же хуже?
- Дверь пропускает в обе стороны.
Я сидел и слушал знаменитую русскую беседу. Солнце успело закатиться, принесли лампы
- К счастью или несчастью, дверь эта потаенная и непостоянная, покажется и исчезнет надолго, на всю жизнь, превращая ключик в безделицу, в ничто - до следующего раза в другое поколение.
Длинная дорога, незнакомое место, новые люди, вино - все это вместе создало во мне странное состояние благости, восторженного покоя. Я потягивал портвейн, постепенно пьянея, но ничуть не тревожась этим. Такие милые люди, такой спокойный, уверенный Холмс, да и дело выходило хоть и загадочным, на мой взгляд, но не страшным, не кровавым. Приятное дело, приятное место, приятные люди.
- Ах, что это я разболтался, - спохватился принц Александр. - Время позднее, а вы с дороги. Доброй ночи, доброй ночи всем. А завтра, я уверен, все трудности разрешатся.
Холмс вежливо поклонился.
Все поднялись.
- Всего... Всего восьмой час! - запротестовал я.
- В Лондоне, Ватсон. В Лондоне, - Холмс взял меня под локоть и твердо повел по дорожке вокруг замка.
Яркая, полная луна светила лучше всяческих фонарей.
- Я... Я вполне трезв, Холмс.
- Не сомневаюсь.
- Но я действительно трезв. А вот вы, Холмс, не пили почти ничего. Ни вы, ни другие, - сейчас до меня дошло. Что стаканы остальных оказались лишь пригубленными.
- Отдаю должное вашей наблюдательности, Ватсон.
- Тогда почему мы ушли?
- Потому, что с нами попрощался хозяин.
- Ах, да. Водопроводчики, верно? - мы успели дойти до нашего пристанища, когда Холмс, наконец, отпустил мою руку.
Мы сели в кресла около столика (Людовик Шестнадцатый).
- Наши хозяева заботливы, - Холмс указал на бутылку. - Ваш любимый портвейн. Желаете?
- Нет, - хмель потихоньку таял, искушение росло, но я удержался.
- Отлично, - он вернул бутылку на стол. - Ну, каково ваше впечатление, Ватсон?
- Просто загадка. Сейф с шифром, а драгоценности исчезли. Невообразимо!
- Да, - Холмс грустно улыбнулся.
- Вы... У вас есть гипотеза?
- Думаю, мне известно, кто взял драгоценности.
- Неужели?
- Полагаю, что это известно и принцу Петру.
- Тогда зачем...
- Думаю, и похититель знает, что я знаю, и что знает принц Петр.
- Погодите, Холмс, погодите. Он знает, что вы знаете, что знает... Нет,это слишком запутанно. Зачем вообще было звать вас, если всем все известно?
- Грязная работа, Ватсон. Грязная работа. Вы тоже можете протереть пол в приемной после визита больного, но держите для этого санитарку, не так и?
- Да, - я вздохнул. - Держал, когда практиковал. Но все же...
- Семья Ольдбургских может себе позволить пригласить экспертов из Англии. Это богатая семья, Ватсон, очень богатая.