Я грезила о том, как встречу папу, столько, сколько могу вспомнить, – и это всегда помогало мне уснуть. Иногда я засыпала ещё до того, как заканчивала ему отвечать. Но в ту ночь, лёжа в жаркой душной темноте, я могла думать только про ту маленькую девочку, укутанную в мягкое розовое одеяльце. Кем она была? Как мама могла скрывать от меня что-то настолько важное? Хранить такое в тайне все эти годы?
На следующее утро я лежала в кровати, пока не услышала, как она уходит на работу. Я твёрдо была намерена спросить её об этом фото, однако ни за что не смогла бы сделать этого перед её первым днём на важной новой работе. Я боялась, что она может плохо отреагировать на мои вопросы, – так обычно случалось, когда я спрашивала её о прошлом. А ещё она могла вообще отказаться отвечать мне.
Как только я услышала, что за ней закрылась входная дверь, я встала и спустилась вниз. На кухонном столе лежала записка и деньги.
Не хотела тебя будить. Погуляй, осмотри деревню – но будь осторожна. Я вернусь в полшестого. Мама.
Эта записка меня разозлила. Как она могла написать что-то настолько обычное, при этом скрывая такую огромную тайну? Я перевернула листок бумаги и нацарапала на обороте свои вопросы:
Кто этот ребёнок на фото?
Это твоя дочь?
Где она сейчас?
Она с моим отцом?
Если она твоя дочь, почему я о ней не знаю?
Чего ещё я не знаю?
Я как раз собиралась перейти к вопросу номер семь, когда в дверь позвонили. Звонок был такой громкий, что я подскочила на месте. Меня охватило неожиданное паническое чувство того, что это может быть мой отец, – не знаю уж почему. Полагаю, что причиной этому был и переезд в новое место, и странное фото, и то, что я осталась одна в этом старом доме. Но я была уверена: если он по-прежнему жил в этой деревне, он уже должен был услышать о нашем возвращении.
Звонок зазвонил снова, но я так и стояла у стола, затаив дыхание. С этого места мне была видна входная дверь.
Кто-то заглядывал в щель почтового ящика. Я попятилась назад, чтобы нежданный визитёр меня не заметил. Скорее всего, это была Стелла или кислая миссис Уилсон из церкви, но я не хотела ни с кем встречаться и разговаривать. Только не в это утро.
– Соберись, Бекки, – сказала я вслух, делая вдох, чтобы успокоиться. Я подождала ещё минуту, потом вышла в коридор. На придверном коврике лежала ещё одна записка. На листке линованной бумаги – скорее всего, вырванном из школьной тетради. В ней говорилось:
Встретимся в Саду Бабочек – в любое время сегодня утром после одиннадцати.
Я выглянула в окошко над входной дверью, но тот, кто оставил записку, давно ушёл. Я подумала, что это мог быть сын Стеллы, Мак. Перед тем как уйти в прошлый раз, она говорила, что пришлёт его, чтобы он показал мне деревню. Однако мне показалось странным, что он оставил записку, назначив мне встречу, хотя мы с ним даже не были знакомы. И вообще, я понятия не имела, где находится этот Сад Бабочек, – и даже если бы я сумела найти это место, откуда мне знать, как выглядит Мак?
Я возилась на кухне, стараясь немного прибраться к приходу мамы – но даже при включённом радио дом казался слишком тихим. Я не могла перестать думать о фотографии. Мне всегда не хватало сестры. Когда-то я всё время просила об этом маму, как будто она могла пойти и купить мне сестру в магазине или заставить её появиться в один миг. К тому времени мои родители уже давно расстались, но я всё равно думала, что мама волшебным образом может откуда-нибудь раздобыть ребёнка.
Просто я ужасно не хотела быть единственным ребёнком; это было так одиноко – особенно с тех пор, как мы переехали. Когда я вырасту, у меня будет большая семья. Я хочу завести по меньшей мере четверых детей – двух девочек и двоих мальчиков – и кучу домашних питомцев. У меня будут собаки, кошки, кролики и, может быть, даже птицы. Я хочу, чтобы мой дом был шумным, там звучала громкая и весёлая музыка – чем громче, тем лучше, на мой вкус.
Я помыла посуду, подмела пол, но часы показывали только половину девятого – восемь часов до того, как мама должна вернуться с работы. Каждый раз, когда я останавливалась, чтобы прислушаться, тишина казалась мне всё более оглушительной. Я хотела выйти из дома. Я знала, что мама будет вне себя, если я пойду в какое-то незнакомое место, чтобы встретиться с совершенно посторонним человеком, но неужели она ждёт, что я буду торчать здесь всё лето без единого друга? И вообще, Стелла была такой милой, вряд ли её сын окажется сумасшедшим маньяком-убийцей.