— Ну? — Сказала Ханна голосом, который ясно давал понять, что она нарочно сменила тему и всем остальным лучше ее поддержать. — Как твое свидание с Октавией? Вы хорошо провели время? Где вы двое ужинали?
Он изучающе посмотрел на сестру. В последнее время что-то в ней изменилось. Он не мог сказать ничего определенного, но ему казалось, что она скрывает какой-то особый секрет. Брак определенно пошел ей на пользу, подумал он. Но с другой стороны, за ярчайшим исключением его самого, брак был на пользу всем Хартам в целом.
— У нее, — бесцветным голосом ответил он.
— О, Господи, — пробормотал Рейф. — Вы поехали к ней домой, и она выставила тебя за дверь, когда не было еще и одиннадцати. Это плохо. — Он покачал головой. — Я рад бы дать тебе маленький братский совет, как вести себя на первом свидании с милой леди, Харт. Это самое малое, что я могу сделать, мы ведь — семья и все такое.
— Ты можешь взять свой полезный совет насчет свиданий в гриль-бар «Тотал-Эклипс» и засунуть его «туда, где не светит солнце».
— А мы сегодня прямо кидаемся на людей, не так ли? Ну ладно, но это — твоя потеря, приятель.
С него хватит, решил Ник. Он посмотрел на Ханну. — Где мой сын?
— Крепко спит в библиотеке. — Выражение ее лица смягчилось. — Уинстон за ним приглядывает. — Она помешкала. — Он казался обеспокоенным твоими отношениями с Октавией.
— Уинстон обеспокоен моей личной жизнью?
— Нет, не мой пес. Твой сын. Он несколько раз за этот вечер упоминал, что боится, как бы ты не разозлил ее.
Рейф вздохнул. — Видимо, даже малыш Карсон заметил, что тебе не хватает мастерства в общении с леди.
— Мой сын прежде всего Харт, — сухо сказал Ник. — Его главная забота — убедиться, что ничто не встанет на пути к его нынешней цели.
— И эта цель заключается в том, чтобы?
— Чтобы на Выставке Детского Искусства повесили его портрет Уинстона.
— Достойная цель, — сказала Ханна. — И я уверена, что портрет просто потрясающий. Уинстон ведь замечательный натурщик. Но какое отношение имеет твое свидание с Октавией к выставке картин?
Ник скорчил гримасу. — Карсон боится, что если я выведу Октавию из себя, она может отказаться повесить его портрет на выставке.
— Уважительная причина для тревоги при сложившихся обстоятельствах, — весело изрек Рейф.
Ханна выглядела ошеломленной. — О, я правда не думаю, что она может перенести свою враждебность на маленького мальчика. Она не из тех людей, которые так поступают. Октавия очень милая.
— Так, — сказал Рейф немного чересчур непринужденно, — что именно ты делаешь, чтобы так раздражать милую леди, Харт?
— Знаете, — сказал Ник, еще раз взглянув на часы, — уже и впрямь очень поздно, не так ли?
— Да, — согласилась Ханна, развернулась на каблуках и исчезла в длинном, центральном коридоре.
Ник и Рейф пошли за ней. Все они остановились у входа в уютную, заставленную книгами комнату. За окнами виднелись темные просторы залива. Свет в библиотеке был приглушен. Тихо играла музыка. Множество удобных, мягких кресел было занято гостями, которые потягивали послеобеденные напитки и кофе и тихо разговаривали.
В углу на горе подушек растянулись две маленькие фигурки. Несколько детских книжек были раскиданы на ковре рядом с ними. Почти все с рассказами о собаках.
Ник пересек комнату, посмотрел сверху вниз на Карсона, одетого в джинсы, кроссовки и трикотажную спортивную рубашку. Мальчик крепко спал, одной рукой обхватив Уинстона. Шнауцер поднял голову с лап и поглядел на Ника умными глазами.
— Спасибо, что присмотрел за ним, Уинстон. Дальше я справлюсь сам.
Ник почесал Уинстона за ушами, а затем поднял сына.
Освободившись от своих обязанностей няньки на это вечер, Уинстон поднялся и потянулся. Он вежливо посопел у туфель Ника, а затем потрусил к Ханне.
Карсон немного пошевелился и поудобнее устроился на руках у Ника. Он не открыл глаз. — Пап?
— Пора домой.
— Ты ведь не рассердил ее?
— Я очень старался ее не сердить.
— Хорошо. — Карсон снова заснул.
Все вместе они направились к входной двери и вышли на широкую веранду. Уинстон скромно скрылся в кустах. Ханна накинула черную ветровку — миниатюрную версию той, что была на Нике — на фигурку спящего мальчика.
— А у нас новость, — тихо сказала она.
— Что случилось? — спросил Ник.
— Мы беременны.
— Эй, это же здорово. — Он улыбнулся и легко поцеловал ее в лоб. — Поздравляю вас обоих.
— Спасибо.
Рейф обнял Ханну и притянул ее поближе к себе. Его гордость и счастье были очевидны. — Ты — первый, кто узнал об этом. Остальных мы станем обзванивать завтра.
Ник улыбнулся. — Это чувство ни с чем не сравнить.
— Да, по-моему, я понял это, — сказал Рейф.
Ник опустил глаза на Карсона, надежно устроившегося у него на руках. — Просто хотелось бы, чтобы их всегда можно было так же легко защитить.
Они постояли минуту. Никто не произносил ни слова.
Немного погодя Ник покрепче прижал сына к себе и спустился по ступенькам. Внизу он ненадолго остановился и оглянулся. — Чуть не забыл. У меня тоже есть новость…
Ханна ободряюще улыбнулась. — Что за новость?
— Октавия Брайтуэлл — родственница нашей местной легенды, Клаудии Баннер. Оказывается, Клаудия была ее бабкой.
У Ханны отвисла челюсть. — Ты шутишь.
— Не-а.
— Что, черт побери, она делает здесь, в Эклипс-Бэй? — спросил Рейф.
— Я не думаю, что она сама знает ответ на этот вопрос. Она сказала что-то насчет того, что приехала посмотреть, нельзя ли сделать хоть что-нибудь, чтобы возместить ущерб, который причинила ее бабка. Но мне кажется, что все гораздо сложнее.
— Что ты хочешь сказать? — ответила Ханна.
— Насколько я понял, после смерти Клаудии полтора года назад она просто плыла по течению. Ни близких. Ни родни нигде. Приезд сюда, чтобы исправить то, что сделала ее бабка, дал ей цель в жизни. Но она говорит, что собирается уехать из города в конце лета, потому что ей ясно, что Харты и Мэдисоны покончили с враждой сами.
— Да, ничто не вечно, не правда ли? — лаконично сказал Рейф. Выражение его лица стало серьезным. — Мой дед знает, кто она?
— Она сказала, что Салливану и Митчеллу все стало известно в ночь выставки Лилиан. Очевидно, они решили держать эту информацию при себе.
— Видимо так, — кивнул Рейф.
Они вместе подождали на веранде, пока Уинстон закончит свои дела в сыром кустарнике. Ханна смотрела, как BMW исчезает в ночи.
— Что, по-твоему, тут творится? — наконец спросила она.
— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю. — Рейф сжал руками перила. — Может, все так, как сказал Ник. Может, Октавия приехала в Эклипс-Бэй чтобы исполнить последнее желание ее тетки, а потом обнаружила, что исправлять нечего.
— У Ника относительно нее серьезные намерения. Это точно. Октавия непохожа на других женщин, с которыми он встречался последние несколько лет. Да и он ведет себя странно. Интересно, он уже заводил с ней Серьезный Разговор?
— Ничего не знаю об этом, но одно могу сказать точно. Проклятие еще не снято. Ник не остался у нее на ночь.
— Эти разговоры о проклятии — полная чушь. Причина, по которой Ник никогда не проводит ночи со своими любовницами, заключается в Карсоне. Ему не хочется оставлять его одного с нянькой на всю ночь.
— Оправдание не слишком, — категорически заявил Рейф. — Ник и правда не оставляет Карсона с няньками на всю ночь, но тебе не хуже меня известно, что мальчик иногда остается на ночь с семьей. Поверь мне, у Ника не возникло бы серьезных проблем с тем, чтобы остаться в постели с какой-нибудь женщиной до завтрака, если бы он захотел. Если тебе интересно мое мнение, он просто этого избегает.