— Здрасьте, Шеф Вэлентайн. У меня все отлично, — с восторгом сообщил Карсон.
Детям всегда нравился Шон, заметил Ник. Он не знал точно, почему. Вэлентайн не был Офицером Дружелюбие. Лицо его было очень усталым. Да, Шон был спокойным, умелым профессионалом, но он всегда выглядел так, словно ожидает плохих новостей. А дети, словно смотрели сквозь эту мрачную маску и видели под ней что-то еще, что-то, что им нравилось и вызывало у них доверие.
Ник заметил, что Октавия тоже наблюдает за тем, как Шон здоровается с Карсоном. На ее лице появилось внимательное, задумчивое выражение, словно она тоже увидела в Вэлентайне что-то, что ей нравилось и вызывало доверие.
Когда она перевела взгляд на Ника, однако, одобрение тотчас же исчезло с ее лица.
Он заслужил только холодный оценивающий взгляд. Она смотрела на него так, как могла бы смотреть на картину, которая не совсем отвечала ее стандартам.
Вот, дерьмо. Самый худший из всех сценариев. Это плохо. Очень, очень плохо.
— Привет, Ник, — сказала она без всякого выражения. Но когда она посмотрела на Карсона, голос ее вновь потеплел. — Доброе утро, Карсон. Мне нравится твоя рубашка.
Карсон заулыбался. Он опустил глаза на темно-зеленого динозавра, изображенного на его трикотажной рубашке. — Спасибо. Это велосираптор. Мне его купил папа.
— Понятно.
— Велосираптор может разорвать вас на куски за несколько секунд, — радостно заявил Карсон.
Октавия кивнула. — Я это запомню.
Ник встретился глазами с Шоном. — Что здесь происходит?
— Октавия говорит, что картина, которую Старик Фургартон оставил Эй-Зед, Нэшу и Герольдам, пропала. — Шон потер затылок. — Настоящая загадка, как это произошло. Похоже, что она была заперта в задней комнате, а сигнализация была включена как обычно.
В дверном проеме замаячила Аризона. — Обойти стандартную систему безопасности — это детские игрушки для агентов Института. Без обид, Карсон.
— Хорошо, — сказал Карсон, по-видимому, не обидевшись.
Шон глубоко вздохнул. — Я не думаю, что мы можем обвинить кого-нибудь из Института, Эй-Зед. Я знаю, ты убеждена, что эти ребята хотят свергнуть правительство и править миром из своего тайного штаба здесь в Эклипс-Бэй, но у них нет никакого приличного мотива красть картину.
— Тебе нужен мотив? — Аризона шагнула к стойке. — Я дам тебе мотив. Они знают, что мы с Герольдами планируем использовать нашу долю прибыли с продажи картины, чтобы финансировать наши расследования. Последнее, что нужно от нас этим людям — это чтобы мы могли расширить границы наших возможностей. Если это — не мотив, я не знаю, что тогда.
В дверях появился Вирджил Нэш и вежливо кивнул всем. Он повернулся к Октавии. — Апсолл — единственная картина, которую украли?
— Да, — сказала Октавия. — Это была самая и, наверное, единственная ценная картина здесь. Кто бы ни взял ее, должно быть, знал, что делает.
Ник посмотрел на картины, висящие на стенах и покачал головой. — Не думаю, что это можно утверждать.
Все уставились на него.
— Что ты имеешь в виду? — Спросила Октавия. — Обычного человека, скорее, привлекли бы какие-нибудь изображения залива. Или вот эта. — Она махнула рукой в сторону картины, висевшей у нее за спиной. — Акварель с чайками. Нетренированному глазу Апсолл кажется мрачным и довольно унылым.
— Наверное, это оттого что он — мрачный и унылый, — сказал Ник.
Она послала ему снисходительную улыбку. — Что лишь показывает, как много вы знаете об искусстве, но ничего не объясняет.
Шон немного приподнял брови, услышав ее резкий тон, но ничего не сказал. Вместо этого он посмотрел на Ника с некоторым любопытством. — Что заставляет тебя считать, что тот, кто взял картину, не обязательно должен быть экспертом?
— Слухи о том, что Фургартон оставил после себя ценную картину и что Октавия собирается узнать мнение о ней эксперта вчера облетели город еще до полудня, — мягко произнес Ник. — Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что картина хранится в мастерской, и ее будет нетрудно узнать. Все болтали о том, какая она уродливая.
Октавия, похоже, не слишком обрадовалась этому краткому умозаключению. Она вызверилась на него. — Как ты объяснишь то, что у вора были ключ и код, отключающий сигнализацию?
Ник бросил взгляд на двери. — Обычно изготавливают несколько дубликатов ключей. И когда последний раз меняли код сигнализации?
Она побарабанила малиновыми ногтями по стойке. — Его не меняли с тех пор, как братья Уиллис установили систему, когда галерея только открывалась.
Вирджил нахмурился. — Здесь несколько месяцев работала ваша помощница. У нее могли быть и код, и ключ.
— Конечно, — согласилась Октавия. — Но я не думаю, что мы можем повесить эту кражу на Норин. Она уехала из города со своим бойфрендом-художником еще в прошлом месяце, помните?
Шон казался задумчивым. — Кто-нибудь здесь знает, где теперь Норин и ее бойфренд?
Октавия покачала головой. — Она только сообщила мне по телефону, что увольняется, и уехала. Но сейчас, вы мне напомнили, есть и, хмм, кое-что еще.
Все посмотрели на нее.
Она скорчила гримаску. — Несколько дней назад я нашла обрывок бумаги, на котором был написан код, его приклеили в одном из ящиков стола. Норин не могла его запомнить.
— А значит, очень многие могли иметь доступ к коду, — сказал Шон. — Включая и бойфренда-художника.
Аризона фыркнула. — Тратишь время, Вэлентайн. На столе повсюду отпечатки пальцев ребят из Института, я тебя уверяю.
Шон захлопнул блокнот. — Одно известно точно, Эклипс-Бэй вовсе не кишит опытными первоклассными ворами, да и того, что можно было бы назвать большим рынком сбыта краденных предметов искусства, у нас тоже нет. Кто бы ни украл картину, наверняка, уже увез ее в Портленд или Сиэтл, чтобы попытаться продать.
— Верно. — Октавия с несчастным видом склонилась над стойкой. — Это было бы логично.
— Мы можем надеться лишь на то, что парень выдаст себя при продаже Апсолла.
Шон продолжил. — Я обзвоню людей из полицейских департаментов Сиэтла и Портленда и скажу им, чтобы высматривали пропавшую картину.
— Отличная идея. — Обрадовалась Октавия. — Я тоже свяжусь с друзьями из мира искусства сообщу, что всплыл неизвестный ранее Апсолл.
— Хорошая мысль, — сказал Шон. И направился к двери. — Думаю, пока что это все. Я попозже еще загляну.
— Хорошо, — сказала Октавия. — Спасибо, Шон.
— Ага. Увидимся, ребята.
Короткий хор прощаний полетел вслед за Шоном, вышедшим на тротуар. Ник последовал за ним.
Они вместе дошли до машины Шона.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь, Харт? — тихо спросил Шон.
— Просто хотел спросить, что, по-твоему, на самом деле случилось с картиной.
Шон открыл дверцу со стороны водителя и остановился. — Хочешь мое мнение?
— Наверное, при данных обстоятельствах оно наиболее полезно.
— Прошлый опыт говорит мне, что тому, кто украл картину, скорее всего, хорошо известно положение дел. Он знал, что картина ценная, он знал, где она хранится, и он знал, как отключить систему безопасности.
— Что означает, что у него был доступ к коду и ключу.
— Как ты уже заметил, насколько сложным это могло быть? Ему могли даже не понадобиться ни ключ, ни код. Система, которую братья Уиллис установили для Октавии достаточно хороша для Эклипс-Бэй, но не слишком современна. — Шон взглянул на витрину «Брайт Вижнз». — Не нужно быть физиком-ядерщиком, чтобы ее обезвредить, особенно посреди ночи во время сильной грозы, когда кругом нет никого.
Ник проследил за его взглядом и отрицательно покачал головой. — Это не Эй-Зед и не Вирджил.