Ощущение тревоги, охватившее ее не так давно, когда Аризона описывала сцену в Фултоне, вернулось. За стойкой в галерее стояла Гейл и вела напряженный спор с Марджори Данн.
— Это глупые слухи, миссис Данн, — с жаром говорила Гейл. — Представить не могу, кто их начал, но они не имеют под собой абсолютно никакого основания.
Марджори не было никакого дела до заверений или увещеваний. В обтягивающих слаксах и модной кремовой шелковой блузке, во множестве золотых украшений, она казалась, впрочем как обычно, слишком разодетой для Эклипс-Бэй. Ее короткие светлые волосы были коротко подстрижены и уложены в сложную прическу, которая, Октавия была абсолютно уверена, была сделана не в «Парикмахерской Карлы». Местном салоне красоты, специализирующемся на двух направлениях: Начес и Каре для Женщин Постарше.
— Мне очень жаль, — говорила Марджори, выглядела она не особенно расстроенной, правда очень решительной, — но независимо то того, правдивы ли слухи, я вынуждена настаивать на том, чтобы вы отдали мне рисунок моей дочери. Я не могу позволить Кэти участвовать в художественной выставке, пока над Октавией Брайтуэлл и этой галереей висит подозрение. Я должна думать о положении моего мужа в обществе.
Октавия почувствовала, как Ник рядом с ней замер. Встревоженная гневом, который ощутила в нем, она быстро сделала шаг вперед, чтобы разрядить обстановку.
— Полагаю, вы говорите о слухах, ходящих обо мне, — спокойно сказала она.
Гейл и Марджори тотчас же обернулись. Выражение на лице Гейл было таким же решительным, как и у Марджори.
Марджори на мгновение опешила, увидев Ника, стоящего рядом с Октавией. Она начала что-то говорить ему, но Гейл ее опередила.
— Кэти будет очень расстроена, если ее рисунка не будет на выставке, — сказала Гейл Октавии. Она коротко, выразительно поглядела на Марджори. — Я уверена, миссис Данн не захочет, чтобы ее дочь чувствовала себя забытой из-за каких-то глупых сплетен. Вы ведь знаете, какие дети чувствительные.
Марджори слегка покраснела, но осталась непреклонна. — Мне очень жаль, Октавия. Кэти, может быть, и не поймет, почему я это делаю, но это ради ее же блага. Уверена, вы меня поймете. Данны были уважаемыми членами общества на протяжении трех поколений.
— Вы должны поступать так, как лучше для вашей дочери, — согласилась Октавия. — Очень жаль, что вы верите слухам о том, что это я украла Апсолла, но это — ваш выбор. Я принесу рисунок.
Марджори поджала губы. — Я не говорила, что верю слухам. Я уверена, что в них нет ни капли правды. Просто это будет не слишком хорошо выглядеть, если рисунок Кэти будет на выставке.
— Это смешно, — возмутилась Гейл. — Лучший способ помочь нам остановить эти сплетни — это позволить вывесить рисунок вашей дочери вместе с остальными. Если вы заберете его, это лишь подольет масла в огонь, и вы это знаете.
Октавия была тронута, но она не собиралась позволять Гейл лезть из-за нее в бой. — Все нормально, я принесу рисунок.
Она обогнула стойку, открыла дверь в мастерскую и зашла внутрь.
— Мне правда жаль, — холодно сказал Марджори, — но это ведь не моя проблема, не так ли?
— Это зависит от того, как на это взглянуть, Марджори, — сказал Ник.
Октавия в мастерской поежилась. Ник был в опасном настроении.
Марджори, однако, по всей видимости, не распознала резкой нотки в произнесенных чересчур мягким голосом словах.
— Ник. — Голос ее вдруг стал источать тепло и сердечность. — Я слышала, что ты приехал в городе на лето. Здорово снова видеть тебя в Эклипс-Бэй хоть на какое-то время.
— Спасибо, — ответил Ник.
— Я видела твою последнюю книгу на полке в Супермаркете Фултона, — сказала Марджори. — Очень интересная обложка.
— Ты так считаешь?
— Да, конечно. У меня превосходное чувство цвета и вкус, ты же знаешь. Уверена, история тоже очень хороша. Понимаю, почему ты стал таким популярным. К несчастью, сейчас у меня не так много времени, чтобы читать.
— И почему я не удивлен? — пробормотал Ник.
Октавия подавила стон и спешно стала просматривать картинки в рамках в поисках рисунка Кэти. Если не найти его как можно скорее, на полу галереи будут пятна крови.
— Знаешь, Гордон готовится баллотироваться в мэры, — продолжала Марджори свою радостную болтовню, очевидно, не замечая, что идет по краю пропасти. — И со всей этой предвыборной компанией и летними занятиями Кэти, у меня уже несколько месяцев нет ни секунды на чтение чего-нибудь кроме газет.
— Понимаю, о чем ты, — сказал Ник. — Я и сам был немного занят последнее время. Я пытаюсь узнать, кто распускает эти слухи, что ходят вокруг Октавии.
— О, да. — Голос Марджори звучал растерянно, словно она не ожидала, что беседа повернется в этом направлении. — Да, я слышала, что ты расспрашиваешь о картине. Хмм, удачно?
— Вообще-то, да. Я подобрался очень близко.
— Как замечательно, — рассеянно произнесла Марджори.
— Понимаешь, я работаю над одной теорией. — Думаю, что когда я отыщу того, что начал все эти слухи, я поймаю вора.
Марджори откашлялась. — Вот как? Не понимаю, какая может быть связь…? — Окончание вопроса повисло в воздухе.
— Вообще-то, связь есть, — заверил ее Ник с мрачной уверенностью эксперта по подобным делам. — Совершенно ясно, что кто-то распространяет слухи, чтобы отвлечь внимание от самого себя. — Он помедлил полсекунды, прежде чем нарочно добавить, — Или саму себя, может и так. Это старая тактика.
— Вот как? — настороженно спросила Марджори.
— Конечно. Воры и плохие парни постоянно ею пользуются. Вот почему первое, что делают служители закона, это проверяют все слухи, ходящие вокруг преступления. Это называется идти по следу.
— Ясно. — Марджори снова откашлялась. — Я этого не знала.
— Наверное, потому что никогда не читала ни одной моей книги, — очень вежливо сказал Ник.
Октавия сжала зубы. Дела совсем плохи. Она попыталась еще быстрее разобрать рисунки. Она была почти уверена, что Кэти нарисовала дом. И ей вроде бы еще запомнился большой желтый цветок.
— Я составляю список всех, кто повторяет сплетни, — пояснил Ник. — Проверяю источники. Чтобы увидеть, кто же распространяет слухи.
— Мне это кажется не слишком полезным. — Теперь к голосу Марджори примешивалась нотка отчаяния.
— Когда я закончу, я передам список Шону Вэлентайну, чтобы он мог присмотреться к некоторым людям из него. Думаю, можно с уверенностью сказать, что кто-то из списка окажется виновным.
— Не думаю, что ты можешь сделать такое предположение. — В голосе Марджори послышалась тревога. — Ну, то есть, это смешно. Все в городе распространяют эти слухи.
— Ну уж не все, — сказал Ник. — Например, готов поспорить, Гейл не повторяла сплетен.
— Нет, только не я, — заверила их Гейл со злорадным весельем. — Я бы никогда не стала повторять эту ужаснейшую чушь. У меня тоже свое положение в обществе и мне надо его блюсти. В конце концов, моя семья жила здесь, в Эклипс-Бэй, на протяжении трех поколений. Столько же, сколько и ваша, Марджори.
— Если честно, я услышала эту историю от Бетти Стайлз в Фултоне, — сказала Марджори. Теперь ей приходилось обороняться. — Понятия не имею, откуда она это взяла.
— Спасибо, я поговорю с Бетти, — вкрадчиво произнес Ник.
— Зачем тратить время? — спросила Марджори. — Это работа Шона Вэлентайна — искать картину.
— Это — исключительный случай, — сказал Ник. — Октавия — что-то вроде близкого друга семьи.
Последовала еще одна короткая пауза.
— Понятно, — осторожно сказала Марджори.
Октавия заметила рисунок Кэти и вытащила его из стопки рисунков в рамках.
И торопливо направилась к двери.
— Вот рисунок вашей дочери. — Она протянула его через стойку Марджори. — Очень милый рисунок. Хорошее чувство цвета. Скажите, что она может оставить рамку. Подарок от галереи.