— Не стесняйся, я весь твой, как личная тренировочная груша, — ехидно комментирует Эймери, и я тут же останавливаюсь, стараясь успокоить дыхание. Да что на меня нашло?!
— Ненавижу тебя. Ненавижу. Терпеть не могу! — я должна была это сказать, хотя бы так, хотя бы теперь, пусть эти смешные детские слова ничего не выражают. — Как ты меня достал, ты и тайны эти все твои, как ты мне надоел! Никак не оставишь меня в покое, придурок. Убила бы. С моста бы в реку сбросила. Сожгла бы живьём!
Сама не понимаю, что несу, а Эймери смотрит на меня своими тёмными глазами, не отрываясь, и даже самую капельку не злится.
— Закончила? Полегчало? Идём.
— Никуда я с тобой не пойду! — выкрикиваю я, невольно отшатываясь, каблук скользит по сырой земле, и Эймери хватает меня за плечи, дёргает на себя.
— С ума сошла, ещё только в Лурду мне свались, малявка!
— Не смей меня так называть! — рычу я, поднимаюсь на цыпочки, чтобы сказать ему это прямо в лицо, он наклоняется ко мне — и мы стукаемся холодными носами.
— Ма-ля-а-а-вка, — по слогам нараспев произносит Эймери куда-то мне прямо в рот.
— Тощий, мерзкий…
Я не договариваю, не успеваю договорить. Его губы — сухие, упругие, совершенно не слюнявые — касаются кончика моего носа. Стальная космея, Эймери Дьюссон действительно поцеловал меня в нос, как ребёнка какого-то! И это… Это просто ни в какие ворота не лезет! Я же взрослая. Уже совсем взрослая.
Прижимаюсь губами к его губам — мой опыт поцелуев так дальше никуда и не зашёл. Не уверена, что Эймери знает о них больше, чем я.
Но, оказывается, знает.
Глава 13. Скверный дар
За моей спиной Лурдовское ущелье, а сама Лурда — извилистая и норовистая, но довольно маловодная река, рокочет где-то далеко внизу, словно гроза утонула именно в ней. По крайней мере, мне так кажется в первый момент. А потом я понимаю, что гроза попросту возвращается, злые капли дождя стукаются о щёки.
Мне не хватает воздуха, дождь усиливается, становится ощутимо холоднее, но в то же время я необыкновенно остро чувствую, что именно в этот самый момент всё в моей жизни происходит правильно.
Так, как заведено. Я кладу ладони на плечи Эймери и подставляю ему губы, Он снимает с меня шляпку, сжимает волосы, гладит шею, от прикосновений к уязвимой коже за ушами меня будто молнией пронзает — молнии и в самом деле сверкают над головой. Тело движется будто само, все ощущения сконцентрировались в этих чувственных жадных прикосновениях изнанок наших телесных оболочек.
Он прикусывает мою нижнюю губу, и я пытаюсь ухватиться за его спину, удержаться на ногах. Рука сама собой зарывается в его волосы, шелковистые, влажные из-за дождя. Всё это немыслимо — темно, холодно, мокро, сладко, а в голове пульсирует одно-единственное слово: правильно. То, что сейчас происходит, правильно, именно сейчас и именно с ним. Так, как и должно быть.
— Промокнешь и заболеешь, — шепчет Эймери мне куда-то в шею.
— Пусть, — отвечаю я тоже шёпотом. В самом деле, глупо думать о простуде, когда обретаешь что-то такое своё, настоящее. Когда прощаешься навсегда.
— Идём, — в который раз повторяет Эймери, продолжая тянуть меня куда-то в темноту. — Здесь недалеко. Мы шагаем, останавливаясь ещё раза три по пути, чтобы повторить самый первый поцелуй, словно не в силах удостовериться, что он был.
— Хорошо, что я никогда не встречусь с тем блондинчиком с водянистыми глазами, — Эймери подхватывает меня за талию и переносит через какую-то лужу.
— С каким? — я словно в тумане и не понимаю смысла слов.
— С тем, который так омерзительно лапал тебя в какой-то деревянной беседке с дурацкими крылатыми ящерицами. Вот так, — его рука, всё ещё сжимающая мою шляпку, опускается чуть ниже поясницы, — а ты ещё и хихикала, как дурочка. Ужас какой. Я его убью.
— Это школьная беседка с драконами, — бурчу я, невольно чувствуя одуряющий стыд, на смену которому тут же приходит запоздалая злость. — Какое право ты имеешь в чём-то меня упрекать? Кто тебе это рассказал? Ты вообще кто такой?!
— Никто. Не имею. Но какой же он мерзкий тип. Никогда бы не стал с таким целоваться.
От неожиданности я фыркаю, прихватываю его за полы сюртука и смотрю в лицо.
— Откуда ты всё это узнал?
Вместо ответа Эймери отстраняется, делает взмах рукой, я невольно отслеживаю это его движение: прямо перед нами стоит небольшой каменный одноэтажный дом. Он выглядит скорее как нежилое помещение для хозяйственных нужд: никакого сада, простая неприметная дверь, и в той стене, которой дом повёрнут к нам, нет окон.