Все, оказывается, ясно и просто. С этим измученная женщина и уснула.
Новый день принес сухую, солнечную погоду. С утра пахло почему-то весной, все подсохло, от синевы неба кружилась голова. Лизавета Сергеевна припомнила свои ночные метания и рассмеялась. Как можно было столько раздумывать, идти ли ей замуж за совершенно чужого человека! Нет и нет. Она запечатала записку и надписала адрес. Ясная погода сообщила бодрость и веселое расположение духа. Содержание записки было не столь кратко, как предполагалось, но исчерпывающе: «Нет. Простите, я давно люблю другого человека». Без четверти второго она отправила лакея к дому Авдотьи Федоровны с поручение отдать записку лично в руки Алексею Васильевичу.
Было воскресенье, в три часа заехали Маша и Крауз с предложением прокатиться в Сокольники. Погода выгоняла всех из дома. Лизавета Сергеевна и Аннет с готовностью согласились, Петя же обычно по воскресеньям навещал Nikolas, поэтому отказался.
На гуляньях они встретили множество знакомых. Лизавета Сергеевна, разрумяненная свежим воздухом, ласково улыбалась из-под хорошенькой шляпки Маше и ее мужу. Давно она собиралась поговорить с дочерью, выспросить, не тяготится ли она своим новым положением, не разочарована ли. Однако, наблюдая их на прогулке, перехватывая влюбленные. Понимающие взгляды, и видя, с какой счастливой готовностью Крауз выполняет малейший каприз жены, Лизавета Сергеевна успокоилась. Маша заметно похорошела, превратилась из девочки в очаровательную юную даму.
— Как ваше здоровье, бесценная теща? — поинтересовался при удобном случае Крауз. — Кажется, лучше?
Лизавета Сергеевна улыбнулась?
— Лучше гораздо лучше!
Доктор удовлетворился таким ответом и, как всегда, не стал задавать лишних вопросов.
Высокое небо и весенний запах последних дней октября поселяли в душе женщины умиротворение и мудрое смирение перед судьбой. «Только бы он был счастлив, — думала она о Nikolas, — а я все переживу и не дам в обиду наше дитя. Пусть думают и говорят, что хотят! Мы будем жить, как жили, ничего не боясь и принимая от Бога все, что Он пошлет… Алексей Васлисьевич?.. Ну, что ж, кто здесь виноват? Дай Бог и ему покоя и радости».
Аннет приникла к матери, будто их могут разнять. Она явно соскучилась. «А и верно, — продолжала раздумывать женщина, — ко мне нельзя было подступиться: то гости, то больна, то не в духе. Бедная девочка натерпелась! Все, с этим покончено. Теперь всегда вместе».
Компания оставила экипаж, чтобы погулять в сосновой роще, побродить по широким аллеям, пропитаться целительным, хвойным духом. Постояли у прудов, которые скоро замерзнут, понаблюдали за народными развлечениями на ярмарочной площади и решили возвращаться.
Когда уже свернули с бульваров на Пречистенку, Лизавета Сергеевна попросила высадить их у Троицы. Завидя высоченную шатровую колокольню и веселые купола в вечернем небе, она подумала, что давно не была в церкви просто так, чтобы подумать, помолчать, получить благословение. Попрощавшись с Краузами, мать и дочь вошли в церковь, где заканчивалась вечерняя служба. Аннет раздавала нищим монеты, покупала свечки и устанавливала их подле икон, а Лизавета Сергеевна в молитвенном состоянии слушала хор и повторяла слова песнопений. Молитва ее была проста: не оставь будущее дитя мое, прими его и дай жизнь. Благослови на материнство. Не оставь своей заботой раба Твоего Николая, всех детей моих…
Когда они вышли из храма, было уже совсем темно, слегка подмораживало, а в небе сиял свежевымытый месяц. На душе у Лизаветы Сергеевны было тепло и чисто, как всегда после церкви. К ней вернулось так присущее ей состояние любви ко всему живущему, к Москве, к детям, к своему дому. Этот источник в ее душе казался неиссякаемым, питался ее верой и желанием жить.
Вернулись как раз к ужину. Лизавете Сергеевне показался особенно уютным в этот вечер их дом, печки теплее, ужин вкуснее обычного, дети послушны и заботливы, даже прислуга оказалась не столь бестолкова и ленива, как обычно. Однако про записку, полученную давеча, припомнили не сразу, она лежала в кабинете на столе. С чувством вины и грусти читала Лизавета Сергеевна строчки, написанные Алексеем Васильевичем.
Сударыня!
Прошу извинить, уезжаю не прощаясь: ваш отказ дается мне нелегко. Я благодарен вам за то, что на несколько дней вернули мне молодость. Сдается мне, наши пути еще пересекутся. Храни вас Бог. Пусть все останется между нами.