Впрочем, писательский период в жизни Абрамцева, записки об уженьи и охоте – не в счёт, на кассе только студенты художественных вузов имеют скидку. Нынешнее Абрамцево – царство художников, и мастер классы здесь отнюдь не писательские.
После одиннадцати лет запустения, с уходом Аксакова из старой жизни, Савва Иванович Мамонтов спас усадьбу, вдохнул в неё новую жизнь и открыл собственную студию-мастерскую с двумя комнатами для друзей-художников. Усадьба обросла самыми разными постройками, стала приобретать сказочный вид; бани-теремки, скамья Врубеля, где не врубаешься, как на ней сидеть, сказочные мостики для натурщиц и певиц.
Когда в Абрамцево мало людей, чего не бывает вовсе, разве в дождь, оно возвращается в свой писательский плен. Старый английский парк пропитан насквозь грозовым ливнем. Жидкая ртуть прудов взорваны потоками воды. Мы бежим к шатру ближайшей ели, но минут через пять дождь пробивает и её. Дети на корточках, под зонтами – два серых гриба – слушают шумящий дождем парк.
В воздухе – тонкая туманная взвесь, и, кажется, вдалеке мелькает чёрный Гоголь: собирает грибы, чтобы картинно – по-мамонтовски – расставить их перед старым подслеповатым Аксаковым, вышедшим на браньё белых, и видеть детскую радость его абрамцевскому изобилию.
Радонеж
Вот и снова из Сергейково в Москву: дела, дела беспокойные.
А день жаркий, а солнце шпарит.
Радонеж – перед самым выездом на Ярославку, высится жёлтый Преображенский храм. Когда начинаешь подниматься к нему в горку, дорога делает резкий поворот влево, и асфальт стоянки перед храмом смыкается с асфальтом дороги, манит сделать лёгкий поворот руля и оказаться в родном для Сергия Радонеже, и сегодня, неожиданно для себя, мы делаем этот поворот.
– На минуточку.
С правой стороны от стоянки, в конце аллейки – памятник: Сергию Радонежскому от благодарной России.
Снова вспоминается Шмелёв, и его единственный сын Сергей, белый офицер расстрелянный в Крыму, не помогли просьбы ни к Ленину, ни к Луначарскому, как это сломало ему душу: фантазии о внезапном появлении Сергия Радонежского в Зарайске, помощь Бунина, эмиграция. Не дай Бог раздора в стране, всё что угодно —только не это.
А купол и шпиль собора отлиты из солнца, и на них больно смотреть.
Берём пластиковые канистрочки и идём к источнику. За храмом деревянная смотровая площадка, парочка кафе в два яруса и бесконечные повороты лестницы вниз с холма к речке, на которой два трудника моют лопасти огромного деревянного мельничного колеса.
Вид бесконечных поворотов перил отбивает у Жэки всякую охоту идти вниз.
– Нет-нет, маман, плиз, не пойдём туда, мы опаздываем!
– Зря, – говорит хозяин верхнего кафе, – потом пожалеете. Очень красиво!
Мы спускаемся до старой купаленки, что на речке, уже за колесом, и движемся к источнику в четыре металлические трубы. Большой, выше человеческого роста, иконостас – в золоте, с тремя куполочками над каждой иконой. В центре – сам Сергий, а одёсную и ошую – родители его: преподобные Кирилл и Мария, что похоронены в Хотьковом монастыре.Здесь всё рядышком.
Подъём наверх не так труден, как кажется снизу. В сам храм не заходим, а перед отъездом идём в часовенку Матронушки. Она совершенно прелестная: маленькая, на одного человека, в виде миниатюрной, почти игрушечной, греческой православной церковки в садике из множества цветов, над которыми мощно возвышаются жирные, огромные, как подсолнухи, свекольного цвета георгины. Синие круги витражных фонариков в куполе льют ультрамариновый свет.
Ну, вот и всё; жёлтый, синий, золотой остаются за кормой нашей машины.
– Тебя там встретит огнегривый лев, и синий вол, исполненный очей, с ними золотой орёл небесный…
А на Ярославском шоссе плотная пробка, опять что-то чинят на мосту. Тут без штрафов вовремя не доберёшься.
Озерецкое
Недалеко от Сергейково, минутах в десяти езды на машине, заказник – «Озерецкое», болото и озеро, которые расположены в лощине. А на горе, над ними, сельцо Озерецкое.
Примечательно своим храмом Николая Угодника, что виден издалека в бесконечных поддмитровских полях.
Рядом с храмом несколько прудов, скамеечки, ёлка в деревянном заборчике (подумалось: наряжают на Новый год), деревянный настил, рядом детская площадка с огромной кучей ярко-жёлтого песка, усеянная разноцветными игрушками из пластика, с огромной розовой гусеницей посередине.