Фелисия лишь улыбнулась. В этом была вся Нэнси — стремясь заманить подругу на скучное мероприятие, обещала интересные знакомства. Она ведь знала, что Фелисия обожает новых людей, шумное общество. Ей нравилось быть в гуще событий, чтобы вокруг нее кипели страсти. При этом Фелисия вовсе не походила на средневековую принцессу. Смотреть на мир из окошка пусть даже роскошного дворца — это не для нее.
— Ты думаешь, там действительно будет кто-нибудь, заслуживающий внимания? — раздумчиво произнесла Фелисия.
— Конечно, парочка принцев, десяток-другой герцогов и целые полчища менее высокородных лордов. — Нэнси, присев на краешек кресла, надела черные лакированные лодочки на шпильках.
Услышав это заявление, Фелисия гневно топнула ногой. Нэнси в притворном испуге вскинула ладони.
— Прошу вас, не сердитесь, дорогая герцогиня, — пролепетала она.
Фелисия гордо выпрямилась и бросила на подругу надменный взгляд через плечо.
— Баронесса, — возразила она ледяным тоном и отправилась переодеваться.
2
В два часа пополудни подруги входили в здание галереи. Они успели к самому началу и буквально влились в поток многочисленных посетителей выставки, которые вовсе не походили на чопорных аристократов. Фелисия с любопытством оглядывалась по сторонам. Среди публики было множество молодых людей, одетых вполне демократично, в том числе и в одежду из джинсового материала, к которой столь непримиримо относился отец Фелисии.
Девушка с тоской подумала, что ей не было никакой нужды надевать белую шелковую блузку и узкую черную юбку-футляр, которые она прихватила специально для визита к тетушке Черри. Если бы не поход в галерею, этот строгий наряд так и пролежал бы на дне чемодана до ее возвращения в Эксетер.
Выставка располагалась в нескольких залах западного крыла здания галереи. Залы продолжали заполняться вновь прибывающей публикой. Посетители небольшими группами или парами переходили от картины к картине и вполголоса делились впечатлениями. Фелисия и Нэнси последовали их примеру с той лишь разницей, что Фелисия, вместо того чтобы любоваться шедеврами, рассеянно рассматривала публику. Нэнси в свою очередь выискивала знакомых знаменитостей, с которыми ей непременно надо было переговорить.
Нэнси тронула подругу за локоть.
— Извини, я тебя ненадолго оставлю.
Она торопливо направилась к группке оживленно беседующих людей. В представлении Фелисии именно так должны выглядеть корифеи современного искусства. Мужчины с пышными шевелюрами, в бархатных пиджаках, с одухотворенными лицами о чем-то оживленно спорили. К их спору с интересом прислушивались несколько женщин, одетых с точки зрения Фелисии в какие-то бесформенные хламиды. На груди одной из дам красовалась эмалевая брошь внушительных размеров. Лица увлеченно беседовавших мужчин и женщин показались ей смутно знакомыми.
Видимо, Фелисия не ошиблась, причислив их к представителям творческой элиты, поскольку к ним уже торопливо направлялись журналисты с микрофонами и видеокамерами. Фелисия заметила, что ее подруге удалось опередить репортеров.
Нэнси успела завладеть вниманием одного из художников, высокого, сутуловатого, с доходившими до плеч седеющими волосами. Он со снисходительной улыбкой отвечал на вопросы Нэнси, в его глазах читались легкая скука и высокомерие. Фелисия немного обиделась за подругу и с негодованием отвернулась от этих типов.
Она уже жалела, что поддалась на уговоры Нэнси пойти на эту выставку. Никаких «интересных людей» Фелисия пока не видела. Она продолжала скользить по залу рассеянным взглядом, как вдруг замерла с остановившимися широко распахнутыми глазами. Сердце вдруг перестало биться, исчезли картины, скульптуры, куда-то испарилась неспешно прогуливающаяся публика, голоса слились в какой-то неясный гул. Остался только он.
Фелисия понимала, что он отвечает на чьи-то вопросы, но она не видела его собеседника. Она видела только его…
— Извини, что оставила тебя одну, но я просто должна была… — Реплика ворвалась в сознание Фелисии, но она никак не отреагировала. Она чувствовала себя так, словно внезапно очутилась в центре грохочущего водопада.
— Фелисия, тебе плохо?! Может, выйдем на воздух? — Нэнси, тряся Фелисию за плечо, встревоженно заглядывала ей в лицо.
Фелисия внезапно очнулась и недоуменно посмотрела на подругу, словно не понимая, каким образом та очутилась возле нее. Она не слышала, о чем спрашивала ее Нэнси, и лишь растерянно улыбалась.
— У тебя такой странный вид. Тебе нехорошо? — повторила Нэнси.
— А? Нет, ничего все в порядке, — ответила наконец Фелисия и без перехода спросила: — Кто это?
Нэнси проследила за ее взглядом.
— А! Я так и знала, что ты обратишь внимание, — заметила она с довольным видом.
Обратишь внимание… Как не вязалась эта фраза с тем, что испытывала Фелисия! Ей показалось, что перед ней во плоти предстал идеальный мужчина, рыцарь, чей образ хранит в сердце едва ли не каждая женщина. Фелисия словно завороженная не могла отвести от него взгляда.
— Это Герберт Фэйрфакс, — сообщила между тем Нэнси. — Странно, что ты его не знаешь, он ведь почти что ваш сосед.
— Сосед? — Фелисия с любопытством посмотрела на подругу.
— Ну да, — подтвердила Нэнси. — Он недавно приобрел особняк в Эксетере. Хотя по-прежнему довольно часто бывает в Лондоне.
Фелисия вновь устремила жадный взгляд на молодого человека, продолжавшего спокойно беседовать с низеньким суетливым толстячком. Видимо, Герберт Фэйрфакс заметил пристальное внимание девушки, поскольку, повернув голову, он окинул Фелисию взглядом, которым лев мог бы удостоить ящерицу. Фелисия судорожно схватила Нэнси за руку.
— Давай выйдем на воздух, мне что-то не по себе.
— Хорошо, — согласилась Нэнси. — Все, что нужно, я уже успела. Как удачно, что там оказались репортеры. Надеюсь, я попала в кадр — наглядное доказательство моей расторопности.
Нэнси еще что-то самодовольно говорила, но Фелисия ее почти не слушала. Она мысленно повторяла только два слова: «Герберт Фэйрфакс». Все остальные звуки потеряли для нее всякий смысл.
Не было ничего удивительного в том, что Герберт Фэйрфакс одним лишь своим видом произвел такое впечатление на Фелисию. У него были классические строгие черты лица, которые могли бы свидетельствовать о высокомерии и даже снобизме, если бы не мягкие, спокойные темно-карие глаза. Даже в том равнодушном мимолетном взгляде, которым он едва удостоил Фелисию, чувствовалось неуловимое обаяние.
— Скажи, а этот Герберт Фэйрфакс тоже художник?
Фелисия прервала подругу на полуслове, и Нэнси озадаченно замолкла.
— Художник? — удивленно переспросила она. — Вовсе нет, почему ты так решила?
— Но ведь он зачем-то пришел на эту выставку.
— Ну мы тоже пришли на эту выставку, а ведь мы отнюдь не художницы, — резонно возразила Нэнси. — Во всяком случае, ты-то точно нет.
Некоторое время они молчали, пробираясь к выходу и умело лавируя в толпе. Наконец подруги оказались на крыльце галереи, выходившем на берег Темзы. Фелисия с наслаждением вдохнула свежий речной воздух. Ей было жаль уходить из галереи, не обменявшись ни словом с мистером Фэйрфаксом, и в то же время она чувствовала облегчение, словно ей удалось избежать какой-то неведомой опасности. Девушки побрели по набережной, рассеянно высматривая такси.
— Нет, граф Фэйрфакс вовсе не художник, он скорее эксперт, — произнесла Нэнси, решив продолжить начатый разговор.
При слове «граф» Фелисия удивленно вскинула брови.
— Да-да! — со смехом подтвердила Нэнси. — В ваших с ним жилах течет голубая кровь.
— Ах, Нэнси, оставь, пожалуйста! — Фелисию иногда утомляла манера Нэнси подтрунивать над ее происхождением. К тому же этот разговор все больше ее интересовал.