— Пошли, — неохотно согласился Витя. Купаться ему ни капельки не хотелось.
Вовка помог воткнуть в берег Витины удилища, и мальчики побежали за мысок, поросший кустарником.
— За костром следи! — крикнул Вовка Кате.
Бежали по тропинке; темнота обступила со всех сторон, мокрая холодная трава стегала ноги. Ну как можно купаться?
Подошли к самой воде. Вовка быстро разделся. Витя — что же делать? — тоже. И сразу весь покрылся мурашками. Песок под ногами был холодный и влажный. Витя скорчился, но промолчал.
— Ух! — крикнул Вовка и бросился в воду.
— Ух! — крикнул Витя и остался стоять на месте.
— Ты чего? Прыгай! — донеслось из темноты. Вовку не было видно. Только слышалось фырканье, плеск воды, белые фонтаны взлетали вверх недалеко от берега.
Витя осторожно вошел в воду — и поразился: вода была теплая-претеплая, будто ее подогрели на газовой плите. Никогда не думал Витя, что в реке может быть такая вода. И он поплыл. Сразу стало тепло, приятно, весело. Витя тоже фыркал, нырял, и оба мальчика кричали по очереди:
— А-а-а!
— А-а-а!.. — каталось эхо над притаившейся рекой.
Очень это здорово — купаться ночью, когда не видно берегов, вода черная и как будто ты один в огромном океане. Правда, немного жутко.
Устав плавать, вылезли на берег, надели только трусы, схватили одежду в охапки и помчались к костру.
Костер горел ярко. Катя все также задумчиво сидела, поджав коленки к подбородку, и в ее глазах трепетали огоньки.
А мальчики, словно дикари, скакали вокруг костра, подставляя жаркому пламени то спины, то животы. И было очень весело.
Потом оделись, и Вовка сказал:
— Посмотрим, что там попалось. — Он пошел к берегу. Витя — за ним.
Витя взял первое удилище, — и сердце его замерло: в самых ладонях он почувствовал крутые сильные удары.
— Вовка… — прошептал Витя.
— Ш-ш-ш! — зашипел Вовка, сделав страшные круглые глаза. — К берегу подтаскивай, — горячо задышал он в ухо товарищу.
Витя пятился от реки, а удары в руках усиливались, стали непрерывными; Витя почувствовал, как неведомая упругая сила сопротивляется ему.
— Теперь сильно рвани! — заорал Вовка, и в свете костра лицо его с открытым ртом и выпученными глазами было хищным.
Витя рванул на себя удочку, леска зазвенела, что-то потянуло его к реке, а потом вдруг сопротивление прекратилось, и черное, похожее на торпеду, тело перелетело через Витину голову.
У самого костра в траве забилась, запрыгала большая рыба, показывая то черную спину, то белый живот.
— Налим! — ошеломленно крикнул Вовка и упал на рыбу. Он поднял ее, стукнул о землю, и рыба замерла.
— Оглушил, — Вовка вытер пот со лба.
А Витю трепала лихорадка. Первый раз в жизни он поймал рыбу, и этой рыбой оказался большой налим!
Катя рассматривала налима, осторожно трогала его пальцем, а Вовка сказал:
— Везучий ты. Килограмма полтора в нем. Пошли другие удочки смотреть.
Но на других удочках ничего не было.
— Ладно, оставим их. Рыбы — дуры. Сами попадутся, — чуть разочарованно сказал Вовка. — Давай ужин готовить.
— А я уже картошку испекла, — сказала Катя.
Никогда в жизни у Вити не было такого великолепного ужина. Ребята ели рассыпчатую, обжигающую пальцы картошку, которую вынимали из обуглившегося панциря, пили молоко, Катя нарезала крепкое сало («С красниной», — сказала она, показывая на толстую прослойку мяса); был еще зеленый лук и черный хлеб, который в Жемчужине пекут очень вкусным.
Только раков попробовать не удалось — ни один из них не вылез на огонь из реки.
— Всегда вылезают, — сказал Вовка. — Видно, их здесь нет.
Ребята сидели вокруг костра, ужинали, а за их спинами была мокрая ночь; там, в чуткой темноте, все время кричал филин:
— У-у! У-у!
Черное небо в редких звездах лежало над головой. Неожиданно Вите подумалось, что нет больше во всем свете никого, кроме них, этого костра, тихой Птахи…
Вот чудно! Катя будто угадала Витины мысли. Она сказала:
— Мальчишки! А что если настанет утро, мы глянем, а кругом никого нету.
— Как это никого? — удивился Вовка.
— А так! Нету нашей Жемчужины. И других деревень. Нету городов. И ни одного человека! Только мы по всей земле.
— Дура ты, — сказал Вовка и зевнул.
— Сам глупый чурбан, — обиделась Катя. А Витя-то знал, что Катя не дура. Ведь он также подумал, как она. Себя же он дураком не считал. И вполне справедливо.
Мальчики еще несколько раз проверяли удочки, но рыба больше не хотела попадаться.