— Цыц, ты! — прикрикнул на нее Вовка. Все замолчали. И стало слышно сквозь тихий писк летучих мышей, как где-то вытекает вода.
— Поплыли на звук! — Вовка освещал путь фонарем. Лодка приблизилась к дальней стене, и ребята увидели, что из отполированного камня, из широкой трещины вытекает толстый жгут воды.
— Родник, — предположил Вовка.
— Вот он и образовал эту пещеру, — сказал Витя, потрогал воду рукой. — Ух, холодна!
Вовка и Катя тоже потрогали. Вода обжигала пальцы.
— Ну что, возвращаемся? — предложил Вовка. Витя и Катя сказали дружно:
— Возвращаемся!
Собаки радостно залаяли, застучали хвостами о дно лодки.
Как это прекрасно — из темного и сырого подземелья вернуться на дневной свет, почувствовать прикосновение ветра к лицу, увидеть, как кустарники отражаются в чистой воде Птахи, услышать шелест леса! Очень здорово жить на свете!
Дело шло уже к вечеру. Солнце нырнуло за лес, и длинные тени от деревьев лежали на воде.
День прошел и не заметили как.
— Сейчас найдем полянку, быстренько приготовим обед, — рассуждал Вовка, — отдохнем немного и — домой.
— Интересно, — спросила Катя, — как же летучие мыши не натыкаются друг на друга в темноте? И на стены тоже?
Витя объяснил. Он недавно прочитал в журнале. Оказывается, летучие мыши в полете издают ультразвук. Он несется впереди мыши, сталкивается с препятствием и снова возвращается к мыши. Она специальным органом, как локатором, улавливает ультразвук, вернувшийся к ней, и успевает свернуть.
А Вовка сказал:
— Назовем пещеру пещерой Летучих мышей.
Возражений не было.
Нашли удобную полянку, причалили. Катя чистила картошку — она собиралась поджарить ее со свиной тушенкой. Оставалось еще молоко в термосе и черный, успевший зачерстветь хлеб. Альт и Сильва рыскали по берегу — у них, как всегда, были свои дела.
— Отдохнем немного, — сказал Вовка после обеда и лег в траву на спину, похлопывая себя по сытому животу. — Минут двадцать. И надо поднажать. Километров шесть осталось. Как бы темнота нас не прихватила.
— Мальчишки, — сказала Катя, — я на тот берег перейду. Смотрите, какие там цветы. Букет нарву.
Катя сняла сарафан и вошла в воду. Здесь ей было по колено, дно постепенно опускалось, вода поднималась все выше; Катя ойкала, но шла дальше.
«Смелая Катя девочка», — подумал Витя и достал дневник.
«25 июня.
Вот и заканчивается наше путешествие. Просто необыкновенное путешествие! Примерно километров пятнадцать проплыли мы на «Альбатросе» по Птахе. И сколько всего видели! А от Москвы до Владивостока двенадцать тысяч километров! Сколько же чудес, наверно, в нашей огромной стране! Сколько необыкновенных мест! Очень хочется все увидеть своими глазами».
Витя подумал немного и написал еще:
«Катя очень хорошая девочка. Лучше…»
Слово «лучше» он зачеркнул и ему стало стыдно чего-то.
«Да что это такое со мной?» — удивленно подумал он, но не успел себе ответить…
На том берегу Птахи через кусты, не разбирая дороги, бежала Катя. Она влетела в речку, то по дну, то вплавь добралась до места, где был причален «Альбатрос». Мальчики бросились ей навстречу.
Катя выбралась на берег. На бледном лице застыл испуг, глаза были широко открыты.
— Там… Там три дядьки… Машина в кустах спрятана. И вещи… — Катя никак не могла отдышаться. — Краденые…
Витя и Вовка переглянулись. У Вити слабость вступила в ноги.
— Мальчишки, что делать? Ведь это воры! Те…
— Идем, покажешь, — решительно сказал Вовка. — Надо придумать, как их задержать.
— Я… я боюсь… — Катя сделала шаг назад.
— Мы незаметно подкрадемся, — сказал Витя, стараясь сдержать дрожь в коленях.
— Пошли! — Вовка первый шагнул к реке.
— Альт! Сильва! Сторожить лодку! — приказал Витя. Альт послушно сел возле «Альбатроса». Сильва покрутилась, попрыгала и устроилась рядом с Альтом.
22. «Альт! Ко мне!»
— Вон там, за кустами, — прошептала Катя, показывая рукой вперед.
Ребята крались по густой траве, такой густой, что роса в ней не просохла за день. Белые звездочки ромашек, мохнатые шарики душистой кашки стегали по ногам. Все чаще встречались кусты ольхи и орешника. Наконец, кусты пошли сплошными зарослями; стал попадаться густой папоротник; было сыро.
Под ногой Вовки хрустнула ветка, и все замерли. Вите показалось, что сердце бьется у него в голове; мелко дрожали руки.
Осторожно, замирая при каждом шорохе, ребята прошли еще немного, и Катя сказала одними губами: