Неизвестно, сколько продолжалось такое состояние — время было отключено. Но внезапно все кончилось: Витя услышал Вовку, который кричал ему что-то, трещали сучья в костре, и Витя чувствовал запах дыма, лошади смотрели в огонь, встряхивали гривами. И Витя уже ощущал себя отдельным от того, что его окружало.
Прибежал мокрый взъерошенный Вовка, заорал:
— Чего не купаешься? Вода — словно чай подогретый! И окончательно все разрушилось.
Дома уже был папа, и был он веселый и радостный. Мама сегодня ездила с ним в третью бригаду, работала там, ворошила сено, и ей понравилось. Родители помирились, смотрели друг на друга открыто и радостно. Папа помогал накрывать стол к ужину и веселился вовсю. Он еще радовался и тому, что скоро вернется в свое любимое конструкторское бюро — через четыре дня предстояло возвращаться в город.
Мама таинственно улыбнулась.
— Витя, — сказала она, — тебе письмо… — Мама помедлила… — От Кати.
И Витя буйно, до слез покраснел.
26. Хорошая девочка Катя
Письмо Кати Витя прочитал, когда родители уже спали. Катя писала:
«Добрый день, веселый час, Витя!
В первых строках моего письма передаю тебе горячий привет от себя лично и от всех женщин нашей палаты и желаю тебе здоровья, успехов и побед в твоей быстротекущей жизни.
Я уже знаю, что всех бандитов поймали. А Илья и не бандит вовсе. Правда? А ты, Витя, настоящий герой.
Сообщаю тебе, что я уже совсем поправляюсь, ключица моя не болит и доктор Викентий Петрович говорит, что через пару-тройку дней меня выпишет. Скорей бы! Очень хочется в Жемчужину, хочется всех вас увидеть. Хорошая у нас компания подобралась, правда? Как там поживают наши спасители Альт и Сильва? Отпиши мне про них.
Витя, а вчера я видела, как по небу пролетела комета. Она летела очень медленно и размахивала хвостом. Я сидела на окне в нашей палате и видела. Уже было поздно, и все спали. Я считала звезды, вот тогда она и пролетела. Может, ты тоже не спал и видел комету? Она была желтая и даже немного розовая. Про комету никто не верит. Даже Викентий Петрович. И пусть.
Вообще, Витя, я несчастная. Никто мне никогда не верит. Вот весной, когда тебя еще не было в Жемчужине, пошла я в поле, за сараи, там в ямах от бомб растут незабудки. Хотела нарвать букет. И увидала собаку с двумя головами. Честное слово! Она бежала среди травы и прямо из травы торчали две головы — одна на обычном месте, а другая вместо хвоста. Я свистнула ей, собака гавкнула обеими головами, припустилась со всех ног и пропала. Всем я рассказала про это, и никто не поверил — ни Вовка, ни Федя, ни бабушка Нюра. Даже дедушка Игнат почти не поверил! Он покачал головой и сказал: «Конечно, все бывает на свете, но чтобы собака с двумя головами…» Витя! Неужели и ты мне не поверишь?
А в прошлом году? Как-то утром я вышла на улицу, дело было зимой. И что же я увидела? На заборе сидели две сороки и говорили по-человечески. Очень хорошо помню — одна сорока говорит: «Заря сегодня ясная. К морозу». Вторая ответила: «Туго нам придется». Потом я всем рассказывала об этом разговоре, и опять никто не верил. Ну, Витя, скажи, разве я виноватая, что часто вижу и слышу то, что не видят и не слышат другие.
И еще я тебе признаюсь в одной страшной тайне. Никому никогда не говорила, а тебе откроюсь. Я хочу сочинять волшебные сказки, как писатель Андерсен. Ты, конечно, читал его сказки. Только я еще не скоро начну писать. Мне нужно увидеть и услышать все необычайное. А я знаю точно, что все вокруг полно чудес. И мне за ними никуда не надо ездить — чудес сколько угодно у нас, в Жемчужине. Только надо уметь их видеть.
Витя, когда я вернусь, надо найти на Птахе ту пещеру. О ней Илья говорил. Может быть, она хранит какой-нибудь секрет.
Витя! Напиши мне письмо. Я еще успею получить.
Остаюсь твоя знакомая —
Витя погасил лампу, долго смотрел в темноту за стеклами веранды и думал в непонятном смятении: «Какое необыкновенное письмо! И Катя необыкновенная. Очень она хорошая девочка. А про пещеру-то я и забыл».