– Да, и что?
– А то, что искусственный интеллект нарисовал Городенец в виде Михаила Ярилова. Который город этот проклял.
– Ничего не поняла. Ярилов, Ярковы, Петрищевы…
– Городенец был создан, как форпост на пути нечистой силы в Москву. Сгоняли тогда всяких колдунов и прочих ведуний во Флорищеву пустынь, это монастырь в лесах, на особенной горе построенный. И чтоб вся эта нечисть там удерживалась. поставлен был Городенец, его монастыри и храмы. От чужих-то уберегал, а свой завелся.
– Кто завелся?
– Колдун. Звали его Михаил Ярилов. Людей лечил, пользу приносил. Но донесла на него жена, так старые книги рассказывают. И сожгли колдуна, а он город и проклял.
– Если пользу приносил, то какой же он колдун?
– Книги у него нашли еретические. Так вот жена его, Варвара Петрищева, второй раз замуж вышла. За Петра Яркова. Так по мужской линии до наших дней и дошел род, пока на Людмиле Ярковой не закончился.
– Как же он закончился, если у нее дочь есть, а у дочери своя дочь?
– А так, что она стала Сергеевой, по мужу, и дочь Сергеева, а у внучки вообще другая фамилия. Кончились Ярковы, девушка, совсем кончились.
– А причем тут тайная комната?
– В старых документах пишут, что Варваре досталось кое-что от мужа, она смекнула, что богатой вдовой станет. Но об этом говорить рано, близок я к разгадке, но не готов, не готов пока…
– И вы думаете, это что-то в доме могло храниться?
– Искал я, приходил к Сергеевым, Ярковых то я не застал, я ровесник Марины. Но никто ничего не знает. И когда вы сказали про тайную комнату…
– А когда вообще случилась вся эта история, ну, с колдуном?
– В 1732 году.
– Ничего себе! А дом построили на 150 лет позже.
– Дом-то да, а семья та же самая. Могли и хранить что-то. Запрятали, а как дом построили, туда и перенесли.
– В той комнате был найден скелет. Вы думаете, он тоже искал это… сокровище, или что там у вас?
– За старинные сокровища могут и убить.
– Они такие ценные?
– Конечно, больших денег стоит!
– А хоть раз после тех событий эти предметы где-то в документах встречались?
– Ни разу. – Вздохнул краевед. – Больше ни разу не встречал…
– Может и продала их эта… как ее… Варвара?
– Тогда хоть какие-то следы бы нашлись. Думаете я не искал? Я полжизни этому посвятил. Есть у меня мыслишка… но рано пока, еще кое-что перепроверить надо. Ладно, мне на урок пора, а по поводу планов и документиков вы послезавтра загляните.
***
Не успела Саша выйти из школы, как зазвонил телефон. Андрей поинтересовался, сможет ли девушка зайти и подписать протокол, заодно намекнул, что есть новости.
– Ох, Александра, вот как вам рассказывать? Не имею права. Конечно, это ваш скелет, но…
– Что??? Нет уж, точно не мой!
– Я в том смысле. что вы его нашли и имеете право узнать. Но с другой стороны… Вы же опять натворите дел, вон прошлый раз с вертолетами вас спасали и если б не матушка настоятельница монастыря… зайдите, кстати, поблагодарите матушку. Так о чем я? А, так вот и не знаю, рассказывать вам, или нет.
Саша, уже подписавшая протокол в кабинете следователя, удобно устроилась за столом начальника, прихлебывая чай и закусывая сушками. От обиды она отодвинула чашку так, что себя же горячим чаем облила.
– Мало я вам помогла в прошлый раз? И куда я сунусь, в дело столетней давности?
– Ладно… Вы не местная, но может быть вы слышали от своей знакомой Марины Сергеевой такое имя – Михаил Ульянов?
– Актер такой был… в советских фильмах снимался.
– И все?
– И все. А почему вы спрашиваете?
– Давайте позвоним вашей знакомой и спросим, помнит ли она это имя.
Марина Павловна снова долго сокрушалась и восклицала, но никакого Михаила Ульянова она не знала.
– Никогда имени не слышали? Может, вспомните?
– Актера знаю. Больше никого.
Андрей повесил трубку.
– Я и не ждал много, в 1973 году Марине Сергеевой было 9 лет. Но решил все же попробовать.
– Так кто это?
– Местный житель, который пропал в 1973 году. Эксперты датировали смерть… эээ… скелета как раз примерно семидесятыми годами прошлого века. Мы подняли архивы, возможно, были сообщения о пропаже людей.
– Пятьдесят лет назад?
– Александра, здесь сохранились все советские архивы. Они не оцифрованы. но ничего не выбрасывали.
– Ничего себе!
– Бесследно исчез в то время лишь один человек. Михаил Ульянов. Дальше «дело техники». В старых бумагах говорилось, что у Михаила из особых примет только удаленный зуб, мать еще о переломе ноги рассказывала. У скелета нет одного зуба и следы перелома как раз там, где указано в протоколе. Никто не слышал о Михаиле Федоровиче Ульянове пятьдесят лет.