– Теперь мы знаем, почему, – кивнула Саша. – А ДНК не сравнивали? Я читала, что можно получить ДНК скелета.
– Вы бы еще и кино посмотрели, – съязвил следователь. – Какие образцы ДНК пятьдесят лет назад?
– Но кто его убил?
– Судя по старым документам, ни с кем он не ссорился и уезжать никуда не собирался. Возникает вопрос – как хорошо ваша Марина Павловна знала свою мать?
– Она же умерла двенадцать лет назад!
– И к моменту ее смерти тело пролежало в той комнате сорок лет. А отец как раз тогда погиб.
– Может, он убил этого человека, а потом и сам случайно стал жертвой агрессивного алкоголика?
– Мы этого уже никогда не узнаем.
– То есть найти убийцу пятидесятилетней давности невозможно?
– Думаю, нет. Дело мы открыли и расследование проведем. Но вы сами понимаете, что ничего мы не обнаружим.
– Марина говорила, она смутно помнит, что отец хотел оборудовать кабинет в подвале. А мать после его смерти какой-то ремонт делала и больше на склад они не заходили. И сама Марина никогда не заходила. Она и не знала, наверняка, что за стеной есть дверь.
– В любом случае версия ее отца- убийцы самая правдоподобная. И мать, конечно, знала, раз заложила стену.
– Женщина прожила всю жизнь в доме, зная, что за стеной сарая похоронен человек? Его же искали! Хотя… помню, как женщина в одном городе жила в доме, где замурована девушка. Но та была почти сумасшедшей и наоборот охраняла дом, чтобы никто не нашел тела. Погодите, Андрей, а это точно убийство? Может, он застрелился?
– Определенно – убийство. Пулевое ранение, а оружие не нашли.
– А может он покончил жизнь самоубийством, а мать Марины спрятала пистолет. Может, они договорились. – Саша расфантазировалась вслух: – У них раньше была любовь, и она не смогла отказать Михаилу!
– Сериалы любите? Отдыхайте, Александра, не забивайте себе голову!
– Он был женат? А сослуживцы, друзья?
– Женат не был, сослуживцам и друзьям всем за восемьдесят, и захотят – не вспомнят. В документах есть показания его начальника. Михаил работал в местном строительном управлении. В тот день он сослался на головную боль и отпросился пораньше. Все, Александра, больше я ничего вам не скажу!
– Но кто-то отправил ключ Марине Павловне. И этот человек знает, что лежало в подвале.
– И намекает на ее мать, судя по записке.
***
Саша отправилась пообедать в единственное городенецкое кафе, где, как она помнила, варили такую куриную лапшу, что ложка стояла. Все та же повариха зачерпнула ей половником щедрую порцию, но Сашу не вспомнила, да и как вспомнишь, сколько таких заходило за три года.
Набивая живот, ведь опять кроме яичницы на ужин ничего не ждет, девушка забила в интернет имя Михаил Федорович Ульянов и дату – 1973 год. Ничего. Добавила слова «пропал», «Городенец» – снова ничего. Конечно появлялось очень много информации, имя и фамилия достаточно часто встречаются, но ничего похожего на нужного ей человека. Сплошные страницы «вконтакте» и все люди не старше восьмидесятых годов.
Наконец, когда она уже допивала компот, попалась статья, рассказывающая о смерти известной местной журналистки Нины Федоровны Ульяновой пять лет назад. В статье упомянули, что членов семьи на похоронах не было, потому что ее младшая сестра Светлана Маркова находилась в доме престарелых и плохо себя чувствовала, а брат Михаил пропал без вести в 1973 году. Журналист, писавший статью, рассказывал, каким профессионалом и наставником для молодежи была почившая, но и про брата написал несколько слов – сенсационное дело советских времен, таинственное исчезновение и прочие подобные глупости. Сенсационным дело точно не было, обычные журналистские преувеличения.
Саша поискала информацию о Светлане Марковой- Ульяновой. Здесь ей сразу повезло, сама Светлана, женщина далеко за восемьдесят с белоснежными кудрями, рассказывала журналисту о новом пансионате, радовалась, что благодаря сыну, живущему ныне в Канаде, может позволить себе такой комфорт. Девушка даже нашла запись этого интервью в ютубе, в новостном репортаже о заведении.
– Прекрасно, вот туда я и наведаюсь, – она записала название и адрес пансионата, находившегося в десяти километрах от Городенца на берегу Клязьмы. – Странно, что нет никаких больше упоминаний о Михаиле, – она тут же рассмеялась сама над собой, – да потому, что он исчез пятьдесят лет назад, когда об интернете ничего не слышали! Страницы в соцсетях тогда не заводили. А кто будет оцифровывать информацию об обычном жителе маленького городка!