Когда они появились в подвале, дверь к помещению с видео была закрыта. Пуласки знал, что он оставил ее открытой.
Он открыл помещение и вошел. Матовое стекло было черным. Кто-то удалил ленту из видеомагнитофона. Сердце Вальтера бешено застучало. Он непонимающе оглядывался вокруг. Все ленты отсутствовали. Коробки, которые швейцар принес ему, также отсутствовали.
Пуласки подавлял проклятие. Какой подлец зашел в помещение во время его отсутствия?
Соня Виллхальм растерянно стояла в дверном проеме и сжимала одной рукой сумочку, а другой ключ от автомобиля.
— Как я могу теперь помочь Вам?
— Никак.
В этот момент позади терапевта появлялся директор Генрих Вольф.
— Где ленты? — закричал Пуласки.
Лицо Вольфа было спокойным.
— Вахтер позаботился об этом.
Был ли врач в своем уме?
— Это доказательства! — вырывалось у Пуласки.
— Доказательства чего? – спросил Вольф. — Только что позвонили из Вашего учреждения, что следственные действия прекращены. — Он скрестил руки за спиной. Из глаз под кустистыми бровями блестела явная насмешка.
«Один ноль в твою пользу, умник», — подумал Пуласки. Но он еще не вышел из клиники на улицу и до сих пор не сдался. Как его дочь всегда говорит? Отказываются только от предположений.
Вольф кивнул на верхний этаж.
— Я прошу Вас убрать Ваши личные документы из конференц-зала. Через четверть часа Вы уйдете. Нам нужно помещение завтра утром, и я должен подготовить еще кое-что. Вы знаете дорогу к выходу. Доброго вечера. — Он коротко обратился к врачу Вилльхальм. — До завтра.
Когда Вольф исчез из помещения, у Пуласки в кармане брюк завибрировал телефон. Он ответил и уже представил нравоучения своего шефа. Но прозвучал голос другого лица, о котором он давно забыл.
— По запросу в ЗАГС. Я проверил все свидетельства о смерти, — прошептал Мальте.
Пуласки быстро посмотрел на врача Вилльхальм, которая нерешительно стояла рядом с дверью. Движением рукой он показал ей не уходить.
— И?
— В психиатрии Маркклеберга имелся в течение последних пяти лет только единственный случай смерти. Пациент по имени Мартин Хорнер, девятнадцать лет. Он умер от сердечной недостаточности. Естественная смерть, никакого полицейского расследования.
Внезапно во рту Пуласки стало сухо.
— Когда это было?
— Ты не поверишь… три дня назад.
— Вы слышали. Следственные действия были прекращены, я больше не могу помочь Вам, — сказала Соня Виллхальм.
Пуласки и терапевт поднялись по лестнице из подвала наверх и стояли теперь в большом зале перед боковым выходом. За стеклянной дверью находилась стоянка служащих. Автомобиль врача Вилльхальм был единственным на всей территории.
Пуласки повел ее за руку в нишу.
— У меня есть только просьба…, — прошептал он. – Мне нужна карта больного Мартина Хорнера.
Она покачала головой.
— Мартин мертв.
— Именно поэтому.
Женщина неуверенно поморщилась.
— Так я нарушаю указание своего начальника и медицинское запрещение о разглашении. Если это выясниться, я лишусь своей работы.
Вальтер думал о телефонном разговоре со своим шефом, который прервал, и о запросе с его служебным номером.
— Я уже освобожден, — ответил детектив. — Я могу сохранить место, если я по-новому разверну этот случай. И ключ для этого лежит, возможно, в деле Мартина.
Соня нерешительно посмотрела через стеклом на свою машину.
— Подумайте о Наташе, — настаивал он.
— Мой бывший муж закрыл дело.
— Ваш бывший муж ошибается, — возразил Вальтер. — На одном из контрольных видео есть запись убийцы, которую удалят через несколько часов. Мне нужно получить ленту, чтобы процесс снова возобновился.
— Как я должна передать Вам карту?
— Я еще примерно десять минут буду в конференц-зале, чтобы сложить свои документы.
Она кивнула.
— Я протолкну копию под дверь.
Вальтер Пуласки ждал пятнадцать минут в конференц-зале. Стол был пуст, чемодан стоял рядом со стулом. В упаковке сигарет находилась только лишь единственная сигарета. Сегодня он выкурил полторы пачки. Курение сведет его в могилу.
Еще через пять минут последняя сигарета была также только лишь окурком в пепельнице. Между тем, он как минимум сто раз посмотрел на часы. Соня Виллхальм больше не появлялась. Возможно, она не нашла информацию. Вероятнее, тем не менее, было то, что женщина нервничала. Потерять работу в сорок пять лет было то еще удовольствие. Если ему повезет, то завтра утром он получит от Фукса временное отстранение от работы.