Наконец Хвостику удалось вырваться наружу. Сон улетел прочь, как испуганная стая ворон. Собака закружила на месте, завыла. А по ушам, по морде, по лохматым бокам крохотными рыжими муравьями катилась кровь...
Неизвестно, кем и когда были заколочены те два старых ржавых гвоздя. Много лет, много дождей и снегов, они торчали здесь, поджидая добычу, словно зубы змеи. И вот дождались!..
Уже к утру Хвостику стало худо. Она потеряла много крови, но дело было не в том. Две рваные полосы на голове и туловище затянулись нехорошей жёлтой плёнкой. Хвостик не могла дотянуться до своих ран, зализать их. Это было самое скверное. Лихая болезнь стала гулять по её телу, как по собственному дому.
К вечеру следующего дня Хвостик уже не вставала. Лапы её не слушались. Словно костыли, они валялись ни на что не годные. Да ей было и не до вставания! Она лежала на животе, вытянувшись в струнку, а едва только собиралась шевельнуться, боль стегала её вдоль спины двухвостой огненной плёткой.
Прошли ещё сутки. Под крыльцом всегда было полутемно. А в глазах у Хвостика всё темнело, темнело. Она теперь всё время была со своей прекрасной хозяйкой. Куда они шли, откуда, было непонятно. Просто они шли и шли, как бывало. И Саша часто повторяла самое хорошее своё слово: "Хвостик, Хвостик, Хвостик!"
А ещё через день всё на свете стало ей безразлично, потерялось куда-то, почернело, съёжилось. Короче говоря, собака умирала...
* * *
Такой её нашёл Рыбак.
- Жучка, Жучка! - Он вытащил её наружу, взял на руки.- Что с тобой? Кто тебя?
Собака едва дышала, ничего не чувствовала, не слышала. Но, правду сказать, сейчас это было даже к лучшему! Так думал Рыбак, промывая её раны, густо намазывая их йодом. Рыбак не очень-то много понимал в медицинской науке. Но твердо знал: всякая рана должна содержаться в чистоте. Вот он и старался сделать то, чего не мог Хвостиков язык. "А уж там заживёт,- думал Рыбак,как-нибудь заживёт. На собаках быстро заживает!"
Но заживало медленно, неохотно как-то... Слишком много ушло у Хвостика сил на прошлый плохой месяц. Да и ела она кое-как.
Наконец раны её вроде бы начали потихоньку подживать, но вдруг опять загноились.
Рыбак поехал в большую деревню, купил в аптеке мази. Спросил у аптекарши:
- А собакам если - поможет? Аптекарша пожала плечами:
- Дороговато этим препаратом собак-то мазать!
- Это уж моя печаль,- сказал Рыбак.- Так поможет или нет?
Аптекарша опять пожала плечами:
- Почему же?.. Конечно, поможет. А когда Рыбак ушёл, усмехнулась:
- Чудной какой-то! Рыбак и правда казался чудным. Он быстрым шагом шёл к своему карбасу. Его вдруг окликнули:
- Толя! Далёко собрался?
- Домой.
- Да ты что? Сегодня "Спартак" играет - по телевизору...
Рыбак потоптался в нерешительности:
- Нет, не могу.
- Да ты что?.. Ну зайди хоть на минутку!
- Собака у меня там, понимаешь...
- Чего?
Но Рыбак уже спешил к своему карбасу Еще месяц-два назад скажи ему, что человек летит домой как угорелый из-за какой-то собаки, он бы первый засмеялся
"Что это со мной приключилось? - улыбаясь и качая головой, думал Рыбак Старею, что ли? Ну, Жучка и Жучка - ведь самая же простая собака, а жалко Жалко!" Карбас его в это время споро бежал по гладкому вечернему озеру И на сердце у Рыбака было тихо и хорошо
Нет, не старел он, а добрел То хорошее, самое золотое, что я думаю, всегда было в его душе, но только как бы спало, теперь проснулось и стало главным
Они как будто бы вместе выздоравливали - собака и человек, потихоньку выкарабкивались на хорошую простую дорогу счастья. Хвостик начала наконец вставать, ходить по избе. И в глазах появилась живинка... Она и есть стала хорошо - всё лучше и лучше с каждым днём.
Во время смертельной своей болезни, сквозь тяжёлый её огонь и безразличие, собака чувствовала добрые руки Рыбака и слышала своё имя - Жучка.
А другое имя отлетело, спряталось где-то - невидимое и почти неслышимое, как отдалённое эхо. И девочка в светлом платье стала незаметной в её памяти, словно бы прозрачной. К Жучке пришла новая любовь, у неё появился новый хозяин - добрый, сильный и спокойный человек. Рыбак.
Они долго-долго жили вместе. Через некоторое время переехали в большую деревню. Потом у Рыбака появилась жена и двое мальчишек. А Жучка всё жила в их доме. Сначала одна, потом вместе со своим сыном Шариком. Каждый в этой новой большой семье был ей дорог. Но с Рыбаком её связывала особая тайная ниточка, о которой знали только они двое...
* * *
Первого сентября Саша пошла в школу. Её спрашивали:
- Где ты так загорела, Саша? Она отвечала:
- На юге!
И сразу перед нею вспыхивал удивительный край, где горы и море стоят лицом к лицу, не в силах сдвинуть друг друга с места. А солнце горит ярко, словно на празднике...
В первый день отметок, конечно, не ставили, а только рассказывали, что они будут изучать в этом году. Лишь на уроке русского языка учительница сказала:
- Сейчас будем писать сочинение. Запишите название: "Как я провёл лето".
И тут Саша вспомнила деревню, огромное северное озеро, лес, избушку, собаку Хвостик и Рыбака. На одну коротенькую секунду ей захотелось рассказать обо всём этом... А Хвостикова морда вспомнилась так близко - до слез!..
- Саша, а ты почему не пишешь? - спросила учительница.
Саша встала, опустила голову.
- Садись, садись,- мягко сказала учительница.- Пиши.
Саша села, и перо её медленно поползло по бумаге.
Саша писала: "Лето я провела очень хорошо. Мы с моей мамой ездили на юг, в Крым..." Тут она подняла руку:
- А "Крым" нужно с большой буквы писать?
- С большой, с большой,- сказала учительница и потом громко: - Ребята! Все сомнительные слова можно спрашивать...
* * *
И Жучка тоже долго помнила Сашу - целую осень: сентябрь и октябрь. В начале ноября выпал снег. И всё летнее забылось.