Проходя мимо очередных развалин поручик слышит треск рвущейся материи, доносится придушенный стон. Тренированный слух мгновенно определяет источник звуков, голова поворачивается. Когда взгляд офицера останавливается на группе из трех мужчин и одной женщине, пистолет смотрит туда же. Ситуация проста – один держит руки, второй зажимает рот и шарит под одеждой, третий “на шухере”. Смотрящий даже не успевает открыть рот для крика – пуля пробивает передние зубы и вырывается на волю под затылком в малиновом облачке кипящей плоти. Пуля вонзается в кирпичную кладку, стайка каменной крошки хлещет в лицо тому, кто зажимает рот женщине. Грабитель инстинктивно отшатывается, прижимает ладони к глазам. Вторая пуля снимает скальп вместе с верхней частью черепа, недоразвитые мозги цвета овсяного киселя выплескиваются вверх и в стороны. Искаженное страхом лицо женщины покрывается серой жижей и кровью, превращаясь в маску оскаленного чудовища. Все происходит за считанные мгновения, но третий грабитель соображает еще быстрее. Он шустро прячется за спиной женщины, крепко сжимая ее локти. Она молчит, еще не понимая, что произошло, только выпученные глаза вращаются, словно теннисные шарики в ручейке.
– Очень умно! – презрительно усмехается поручик.
В морозном воздухе выстрел не гремит, а щелкает, как удар бича. Пуля пробивает насквозь выставленное наружу колено, грабитель визжит, как недорезанная свинья. Болевой шок заставляет опуститься еще ниже и теперь из-за подола женского пальто торчит вся нога. Три пули пробивают бедро насквозь, из последней раны фонтаном бьет кровь, заливая ткань и ноги женщины. Преступник падает, пальца безуспешно пытаются сдавить артерию, но сделать это самому невозможно. Единственный выход в такой ситуации жгут, но его, разумеется, у грабителя нет. Он же не рассчитывал получить пулю в arteria femoralis! Женщина наконец приходит в себя. Делая гигантские прыжки, она бежит, словно кенгуру по сугробам, размахивая руками для равновесия и совершенно не обращая внимания на спасителя. Поручик учтиво сторонится, пистолет прячется в кобуру, уголки потрескавшихся губ слегка приподнимаются в улыбке. Спасенная выбирается на проезжую часть, скорость передвижения резко возрастает, женщина исчезает из виду.
– Ты ранил меня! – кричит грабитель.
– Да, – отвечает поручик.
– Я безоружен!!
– Да.
– Я умираю от потери крови!!! – хрипит преступник.
– Добить?
Не получив ответа, поручик идет дальше, деловито заглядывая в коммутатор. Зеленая полоска указателя на экране упирается в дом номер девятнадцать. Поручик поднимает взгляд – вместо дома глядит пустыми глазницами выбитых окон развалюха. Закопченные остатки стен пестрят обрывками плакатов, остатки агитграффити выглядят рисунками буйно помешанных на стене сумасшедшего дома.
– Мне бы этих художников! – криво улыбается поручик. – А также поэтов символистов, актеров трагиков и цирковых клоунов… спецотряд психопатов!
Безжизненные развалины не смутили офицера. Протоптанная дорожка петляет среди выбоин и куч мусора, безошибочно указывая путь к бункеру. Поручик идет уверенно, останавливается возле массивной железной двери – такими обычно преграждают вход в трансформаторную будку. Палец вдавливает кнопку сигнала, ржавый ящик динамика четким голосом дежурного спрашивает:
– Кто?
– Поручик Знаменский, войсковая часть 3217, в отдел кадров.
Несколько секунд спустя тот же голос, но уже мягче, отвечает:
– Есть такой, проходите.
Ржавая, иссеченная осколками дверь бесшумно тонет в стене, взору открывается короткий коридор, заканчивающийся другой дверью. Это шлюз безопасности, или предбанник. Другая дверь не откроется, пока за вошедшим не захлопнется входная. Поручик ступает на бетон пола, дверь за спиной становится на место, железный щит впереди уплывает. Коридор штаба экспедиционной армии пуст, если не считать стальной загородки с бронестеклом до потолка, за которым располагается пульт управления системой охраны и наблюдения. Дежурная смена состоит из одного лейтенанта и двух сержантов военной полиции. Лейтенант молча передает через выдвижной мини шлюз только что напечатанную бумажку с указанием этажа и номера двери. “Как в банке, – подумал поручик. – Не хватает только приятного женского голоса, объявляющего номер окошка”.
Спустившись по лестнице на этаж ниже, поручик обнаруживает нужную дверь. Короткий стук в дверь, поворот рукоятки, толчок…
– Разрешите войти? Товарищ полковник, поручик Знаменский по вашему приказанию прибыл!
– Здравствуйте. Садитесь, – приглашает начальник строевой части. – Как добрались?
– Своевременно.
– А как вам заседание Совета Федерации? – с лукавой улыбкой интересуется полковник.
– Убаюкивает.
– Вы правы. Лучшее снотворное – это собрание. И чем оно многочисленнее, тем сильнее действует.
– Разрешите спросить, а почему я назнач… выбран одним из представителей вооруженных сил на совещании в Совете Федерации?
– А чего гонять офицеров туда-сюда? Они на фронте нужны. Ваш вызов в штаб совместили с участием в совещании, – с улыбкой пояснил полковник. – Теперь по делу. Валерий Николаевич, истек испытательный срок, по итогам которого будет решаться вопрос о восстановлении вас в воинском звании и должности. Вы знаете об этом.
– Так точно!
– Ну, что ж… предыдущее начальство характеризовало вас как недисциплинированного, дерзкого и неуравновешенного человека, но храброго и инициативного офицера. Именно поэтому вас не отдали под трибунал за избиение командира.
– Я… – попытался было вступить в разговор Знаменский.
– Отставить! По сути вы были правы, по форме совершили воинское преступление, – повысил голос полковник. – Это в прошлом. А что в настоящем? Вот здесь, – кивнул полковник на пачку листов слева на столе, – отзывы от подчиненных. По моему приказу начстрой вашей части опросил сослуживцев. А тут, – кивнул он на лист справа, – характеристика командования. Автор командир роты, подписана командиром батальона, утверждена комбригом. Так вот, Валерий Николаевич, сослуживцы отзываются о вас очень хорошо. Вы заботливы о подчиненных, справедливо строги, даже жестоки – были случаи, были, – махнул рукой полковник, – все известно! У вас самый низкий уровень потерь за то время, когда вы исполняли обязанности командира роты… повторяю, подчиненные и сослуживцы за вас. А вот командиры вас, мягко говоря, не любят. У вас хроническая неспособность налаживать отношения с начальством, поручик!