Знаменский сидит, выпрямив спину и держа голову прямо, взгляд прицельный, скулы твердые, пальцы сжаты в кулаки. Кажется, что он взорвется сию секунду.
– Это серьезный недостаток для дипломата! – делает вывод начальник строевой части. – Очень серьезный! Но мы, к счастью, не дипломаты. И не станем разбрасываться толковыми офицерами только потому, что у некоторых из них проблемы с коммуникативностью. Короче говоря, есть предложение назначить вас командиром воинской части 3648. Это отдельный мотострелковый батальон. Часть сильно потрепана в боях, предстоит укомплектовать ее личным составом и боевой техникой, провести боевое слаживание. Справитесь?
Глаза поручика округляются, вытягивается лицо, брови ползут вверх.
– Что? – хрипло спрашивает Знаменский. – Простите, но поручики не командуют частями. Вы так шутите?
– Сейчас батальоном командует старшина, офицеров всех выбили. Так что никаких шуток, поручик! Списочный состав батальона 456 человек, осталось пятьдесят два, полурота. И еще!
Начальник отдела кадров армии встает из-за стола, Знаменский тоже порывается встать, но полковник жестом останавливает.
– Не все так просто, как кажется на первый взгляд, – говорит начстрой армии. – Эта часть была дисциплинарным батальоном. Вы знаете, что такое фронтовой дисбат. Так вот, в последних боях личный состав батальона проявил массовый героизм, погибли все офицеры и сержанты, от солдат осталась горстка. Решением командарма дисбат преобразован в отдельный мотострелковый батальон – ОМБ, в/ч3648. Люди там непростые и кого попало командиром не назначишь. Вы, на мой взгляд, кандидатура подходящая. Справитесь – карьера будет, как говорят, блестящая. Не справитесь… – полковник развел руками. – В общем, или пан или пропал. У вас есть время подумать до вечера. Идите!
– Никак нет, – отвечает Знаменский, поднимаясь со стула.
– Что “никак нет”?
– Уже подумал. Я согласен.
– Это по-нашему! – крякнул полковник. – Что ж…
Недовольно ворчит замок, распахивается железная дверь сейфа, в руках начстроя армии появляется простая металлическая коробочка и сверток.
– Гербовая печать воинской части, знамя, – получите! – говорит полковник. – Знамя положено вручать не так, а торжественно … извини, командир, не до этого. У моего помощника отметь командировочное, получи предписание, в финчасти получи оклад – тебе ведь задолжали чуть не за год! – что еще? – почесал затылок начстрой. – А, распишись!
Кивком приглашает подойти к столу.
– Это приказ о восстановлении воинского звания капитан – вот здесь, ознакомлен… так, это приказ о назначении на должность – здесь ознакомлен, роспись… и вот, приказ о присвоении воинского звания майор. Все, пошел вон, командир батальона! – шутливо командует начстрой армии. – Удачи тебе, майор. И не забудь приобрести знаки различия, а то так и прибудешь к месту службы с погонами поручика.
Знаменский выполняет команды, как автомат, почти не соображая. Лишь оказавшись в пустом коридоре, прижимая к груди сверток со знаменем и коробочку с гербовой печатью, начинает приходить в себя. Печать ныряет в карман, сверток устраивается под мышку, в руках остаются только бумаги. Лицо у майора вытянувшееся, как у лошади, взгляд уперт в стену, лицо подергивается.
– Ну ни хрена себе! – тихо произносит майор. – Куда теперь-то? Предписания, деньги, военторг … бывший дисбат – это серьезно! Тут одними погонами не обойдешься … вперед!
Бывший дисциплинарный батальон, а ныне в/ч 3648 располагается в полуразрушенном здании костела. Когда-то здесь был небольшой городок районного значения со странным названием Золочев, земля называлась Галицией или Галичина. Постоянный театр военных действий между Западом и Востоком, окраина Российской империи. Хозяйками здешних земель были Австрия, Германия, Польша, последней - Украина, генномодифицированная частичка Руси. Война с мигрантами всех мастей и цветов кожи уничтожила местное население почти полностью. В городке осталось пару сотен жителей, которые старательно избегали появляться на улицах, на все вопросы только мычало – немой от рождения! – и прятало взгляд в землю. Причина такого поведения проста – все население городка сотрудничало с миграционной администрацией. Однако для выходцев из африканской глухомани все “беложопые” были врагами, разница лишь в том, что одних убивали сразу, других использовали как дармовую рабочую силу, а убивали потом. ГМО-русские этого не понимали и потому платили жизнями. Увы, глупость обходится дорого!
Орды мигрантов отступили в земли бывшей Речи Посполитой, окопавшись в городах и городишках за спинами аборигенов, большую часть из которых они согнали в спешно восстановленные лагеря Освенцим, Белжец, Варшава, Гросс-Розен, Зольдау или Дзялдово, Майданек и Собибор. Новое наступление войск Федерации отбросило мигрантов в Западную Европу. Плохо подготовленное, лишенное поддержки с воздуха и оторванное от тылов, наступление быстро сошло на нет. Армия ушла, оставив небольшие гарнизоны для контроля за территорией. Деморализованные толпы уродов остановили бег в Испании, на юге Франции. Часть окопалась на северном побережье Африки, многие сумели переправиться на Британские острова. В концентрационных лагерях живых не осталось. Людей тысячами жгли в кустарных крематориях. Для этого грейдерами рыли рвы, загоняли туда людей, а потом заливали горящим напалмом, используя для этого старые огнеметные танки, чудом сохранившиеся с середины прошлого века. Когда напалм кончался, просто закапывали живых людей бульдозерами. А потом молились своим богам, молились … Золочев, разрушенный почти полностью, превратился в город призрак. На месте городского кладбища мигранты построили казарму, предварительно сровняв с землей могилы украинцев и русских, поляков и евреев, коммунистов и фашистов. Прямое попадание снаряда из реактивного огнемета сожгло здание дотла, теперь бывшее кладбище похоже на выжженный клочок земли, который удобно использовать, как посадочную площадку.