Он замолчал. Элвир терпеливо ждал, когда Майя заговорит снова.
— Да, люди твоей земли могут видеть душой. Тем более — Странники. Но у тебя эта способность развита сильнее…
— Откуда ты знаешь, аэнтар?
— Ты не первый из Астэллири, кто приходит ко мне.
— Но почему же тогда…
— Ты поймешь сам. Но, знаешь… если будет очень тяжело, скажи. Это не слабость, не трусость. Просто скажи.
Элвир кивнул. По-прежнему не открывая глаз, Саурон начал говорить.
…Против ожидания, лицо Элвира было спокойно — только чуть кривился уголок рта и меж бровей легла глубокая морщинка. Саурон перевел взгляд на руки Странника — сжаты в кулаки так, что костяшки побелели… Он не успел ничего сказать — Элвир опередил его:
— Благодарю, аэнтар, — голос звучал глухо и напряженно. — Я понял, почему не было вестей. Я… — замолчал, прикрыл глаза, словно пытался пересилить слабость. — Я хотел бы стать твоим учеником, Ученик Мелькора. Если позволишь… я хотел бы остаться с тобой.
Он поднял глаза, прямо взглянув в лицо Саурону. И в этот миг человек Эс-Тэллиа внезапно до боли напомнил Майя — Учителя; Саурон поспешно отвернулся, пряча исказившееся лицо от взгляда посуровевших светлых глаз.
— Кори'м о анти-этэ.
Майя вздрогнул и резко обернулся. Элвир преклонил колено и поднял руки ладонями вверх. Саурон не сразу сумел выговорить:
— Кор-мэ о анти-этэ, таирни.
Это было невероятно, страшно, кощунственно — он посмел произнести те слова, которые говорил Учитель, он посмел принять эту просьбу ученичества.
— Подожди…
Саурон поспешно шагнул к обсидиановому ларцу, спиной ощущая неотрывный испытующий взгляд. Когда вернулся к Страннику, на его раскрытой ладони лежало одно из Девяти Колец — морион в простой стальной оправе, из глубины камня мерцает знак Звезды.
— Если ты решился…
— Я понял, — по-прежнему спокойно и твердо. — Бессмертие — тяжкий дар, но этот Путь — мой.
— Ты так молод….
— Разве в годах дело? Перед Пламенем равны все; так он говорил.
— Тебе, вижу, ничего не нужно объяснять. Если ты решился — прими это, как знак Служения. Оно — для тебя.
Кольцо было холодным, ледяным, и на мгновение левая рука онемела. Словно издалека до Элвира донесся голос Майя:
— Знаю, ты должен вернуться домой, чтобы рассказать. Вижу, что — сумеешь. Но придет час — и я позову тебя.
— Я приду. Я выбрал… Учитель.
…Он поднимается по лестнице ощупью, как слепой.
«Слова открывают раны…» Не всегда можно остаться справедливым, ты прав, брат мой Аргор…
Ничком падает на постель, еще успев осознать, что его бьет дрожь; и вдруг — хриплым сдавленным воплем:
— За что?!
«За что, за что, что он вам сделал… отпустите, я не могу, не хочу этого видеть, не хочу… Я сойду с ума… я — только человек, у меня нет сил… глаза твои… глаза твои!.. Отпустите — отпусти, я не выдержу, я…»
— Элвир!
Ледяные руки сильно, до боли стискивают плечи, заставляя приподняться.
— …за что… не могу… отпусти…
Безумные, слепые от боли глаза, влажные пряди прилипли ко лбу, стиснуты — не разжать — кулаки.
Сильные пальцы пытаются разжать левую руку. Какой-то частью сознания юноша понимает, что сейчас произойдет, и это вырывает его из тисков боли, потому что это — страшнее:
— Нет!.. нет, Учитель, я прошу тебя… только не это… я справлюсь, я… у меня хватит сил… Ты не ошибся, не думай. Это… страшно, так страшно, но… но ведь нужно жить, иначе — зачем мы? Я справлюсь, только не гони меня…
— Что ты… ну, что ты, успокойся («Нелепые какие слова…»), все будет хорошо («что будет хорошо, Тьма, что за бред я несу…»), куда же я тебя прогоню, ученик мой…
— Учитель… — одним дыханием, без голоса.
Саурон притянул юношу к себе, положил ладонь на светловолосую голову. Элвир внезапно всхлипнул, но стиснул до хруста зубы и затих.
— Не нужно. Сильные тоже плачут иногда, это ничего, нет в этом ничего постыдного, поверь мне…
Элвир резко мотнул головой и снова уткнулся в плечо Майя. Некоторое время они сидели так, словно братья — обнявшись. Потом Саурон с мягкой настойчивостью заставил юношу лечь.
— Ты… не уйдешь, Учитель? — Элвиру вдруг на мгновенье стало страшно снова остаться одному; Майя понял это:
— Нет, что ты… Спи.
«Ученик. Мой ученик. Не думал, что кто-то может назвать меня — учителем. Как поздно начинаю понимать тебя… как же я мог не понимать — тогда…»
…Лицо Майя было первым, что увидел Элвир, открыв глаза. И всем существом своим потянулся к нему; и что-то было в лице юноши такое, что Саурон тихо проговорил, не сознавая, что говорит: