– Наконец-то… уходим! – говорит Алексей, засовывая подальше в карман пистолет.
– В коридоре могут быть люди, – опасливо возражает Денис.
– В окно, племянник, в окно! И дождь смывает все следы…
ГЛАВА 2
Трущобы Таманрассета располагаются на окраине, в районе аэропорта. Здесь самая дешевая земля в любом городе. Приличные люди, то есть с деньгами, никогда не станут селиться там, где то и дело взлетают самолеты и вертолеты. Тем более военные. Рев такой, что с ума можно сойти. Особенно, если ночные полеты на низкой высоте с отработкой маневрирования. Когда Алексей сказал Денису, что этом районе живут преимущественно выходцы из Европы, удивления не было предела.
– Как же так? – “вопрошал” Денис. – Белая раса, голубая кровь – и в трущобах! Куда подевались аборигены?
– Ушли в пустыню. Вернее, в то, что от нее осталось, – отвечал Алексей, неотрывно глядя в монитор. – Кто побогаче, живут в других районах. А бледнолицые – изгои. Просрали родину и дома – кто таких уважает? Местное население считает себя потомками туарегов. Для них воинская доблесть все еще на первом месте.
– Европейцы храбро дрались, – не совсем уверенно отвечал Денис.
– Да какая разница! Vae victis – побежденному горе. Западная Европа заселена мигрантами и уродами, из черепов галлов, германцев и потомков римлян делают ночные горшки, города уничтожены – нет ничего, пустыня! Нашествие удалось сдержать в Восточной Европе на старой линии обороны времен Варшавского Договора. Да ты и сам знаешь, историк, – махнул рукой Алексей. – И теперь немец работает садовником у алжирца, французские проститутки обслуживают за копейки африканцев, а итальянцы трудятся поварами и официантами. Такова “селява”, как говорили в городе Париже.
Из окна снятой за четвертак комнаты виден двор и дома напротив. Раньше такое жилье называлось странных словом “хрущоба”. Произошло от фамилии одного коммунистического вождя. Он считал, что вожделенный коммунизм вот-вот наступит. Надо только строить и строить, как можно больше и быстрее. И везде сажать кукурузу. А еще атомными взрывами прорыть новые русла сибирским рекам, дабы они потекли в Среднюю Азию. Коммунисты, они такие, собственную страну разорвут ядерными бомбами ради счастья всего остального человечества… Железобетонные клетки комнаты заселили вечно пьяные немцы, скандальные итальянцы, угрюмые скандинавы и взбалмошные французы. Драки, пьяные гульбища и поножовщина в этом районе были обычным делом.
– Мордерер… похоже на фамилию, германскую или еврейскую, – говорит Денис, отвлекаясь от созерцания “баттла” между компанией шведов и поляков за пьяную толстуху с наголо обритой башкой.
– Германскую – да, согласен. А вот еврейскую едва ли. Видишь ли, нет … э-э … то есть не было такого слова, которое не могло быть фамилией еврея. Они сами так говорили. Придется…
Что именно, Алексей не договорил – рев взлетающего самолета обрушивается внезапно, как тропический ливень. От звукового удара затряслись оконные рамы, с потолка сыпанула побелка, драчуны во дворе молча бросились врассыпную. И только пьяная вдрызг “королева” подворотни жеманно закатила глазки – решила, что за ней прислали вертолет, дабы отпраздновать день Св. Валентина в мужском отделении местной тюрьмы. Разговор прерывает негромкий стук в дверь.
– Дядя, ты заказывал ужин в номер? – удивился Денис.
– Не помню, – пожал плечами Алексей. – Открой, спроси что надо.
– А вдруг это за нами!
– И что, прыгать в окно с третьего этажа? Да и не стучат в дверь к убийцам. Выбивают, врываются с криком: бросить оружие, лечь на пол или что-то в это роде. Открывай!
Денис отворяет, в комнату входит мужчина средних лет в рубашке навыпуск, легких просторных брюках и сандалиях. В руках ничего нет, из нагрудного кармана рубашки выглядывает телефон. Денис выглядывает в коридор – пусто. Незнакомец приветливо улыбается, взгляд серых глаз бежит по скромной обстановке номера.
– Здравствуйте! Кто вы и что вам нужно? – спрашивает Алексей.
– Я так и знал, что вы не профессионалы, – произносит мужчина, не переставая улыбаться. – Простите, не представился – подполковник Артемьев Владимир Александрович, начальник контрразведки базы. Пришел к вам задать несколько вопросов. И забрать оружие, оно казенное.
Денис застывает столбом у входа, забыв отпустить дверную ручку. Алексей несколько мгновений молчит, не отрывая взгляда от улыбающегося контрразведчика, затем спрашивает:
– Пьяная драка под окнами – это ваши люди?
– Не совсем. Это сотрудники военной полиции, мы работаем вместе.
– А самолет, пролетевший слишком низко?
– По моей просьбе. Под шумок полицейские заняли позиции, дабы предотвратить ваш возможный побег. Присядем?
– Да. Денис, отдай пистолеты подполковнику, – попросил Алексей.
– Не надо. Пусть полежат на шкафу. Не люблю носить “стволы” за поясом, – отмахнулся Артемьев.
– Откуда вы знаете, что они там? – обрел дар речи Денис.
– Служебное оружие военных полицейских снабжено микропередатчиком. Он постоянно выдает сигнал о своем местонахождении.
– Понятно, почему нас не искали, – пробормотал Алексей, густо краснея.
Денис разводит руки, выражение лица такое, словно сделал что-то неприличное.
– Да садитесь же вы, наконец, – еще раз предлагает подполковник. – И не волнуйтесь, обвинений в похищении служебного оружия вам не предъявят. Надо было сразу обращаться ко мне, – укоризненно произносит Артемьев.
– И что бы я сказал? Про мое похищение, про чокнутого ученого, про мутанта высшего уровня по имени Мордерер. Как я чудом спасся при землетрясении… вы бы поверили?
– Мы бы проверили, – многозначительно покачал пальцем подполковник, – а потом поверили. Данные о подпольной лаборатории были, но смутные, на уровне слухов. И об этом Мордерере мы тоже знаем. Но сейчас не это главное. Наш командир и офицер военной полиции в коме. Врачи не могут вывести из состояния клинической смерти уже вторые сутки. Готовится самолет, вылет на рассвете.