Смущало одно Ђ не попрощался с Гаррисон. В день вылета она куда-то пропала, бегать по штабу, разыскивать ее было неудобно. К тому же пришлось срочно сдавать дела заместителю, подписывать акты, приказы, что-то объяснять и показывать. А потом надо было мчаться на аэродром, потому что "стратег" с ядерными ракетами на борту ждать не будет, командир судна подчиняется непосредственно министру обороны, на полковников ему плевать с высокой колокольни. Вот и сидит теперь бывший командир дивизии на откидном кресле, рядом лежит солдатский рюкзак с личным барахлом, в бок упирается кобура с пистолетом, а в нагрудном кармане только предписание явиться туда-то во столько-то. Личным телефоном полковник так и не обзавелся, служебных хватало. "Дурак! Ђ злился про себя Знаменский. Ђ Сейчас только что на собак не вешают смартфоны, а ты не удосужился купить. Мог бы позвонить женщине, все объяснить и … и … вообще!"
Крылатый монстр, способный уничтожить одним ударом континент, вырывается из толстого слоя облаков, словно дельфин выпрыгивает из воды. Прекращается мелкая тряска, в иллюминаторы врывается солнечный свет. Температура за бортом минус сорок, а в кабине тепло и тянет в сон. Лету осталось два часа, затем снижение минут сорок и посадка. Венесуэла встретит тропической жарой, влагой и несметным количеством летающих насекомых.
Надо подремать! Ђ решил Знаменский. Ђ Солдат спит, служба идет и дембель неизбежен.
Аэропорт имени Симона Боливара расположен примерно в двадцати километрах от столицы страны Каракаса на окраине городка Майкетия. Даже в самые благополучные годы уровень преступности в стране был очень высоким по сравнению с Россией. В годы экономических потрясений он просто зашкаливал! Аэропорт как место пересечения воздушных дорог всегда привлекает криминал, а в такой "стране", как Венесуэла Ђ да и любой другой в Латинской Америке! Ђ аэропорт едва ли не единственное место, где можно "сорвать куш". Ограбить иностранца это значит обеспечить свою семью или себя любимого на год вперед. Поэтому пассажирам международных линий категорически не рекомендуется покидать зону аэровокзала, а сообщение между терминалами организовано по крытым переходам, а то и вовсе по тоннелям.
Самолет касается посадочной полосы мягко, словно опасаясь потерять то, что находится внутри объемистого брюха. Полтора десятка ядерных боеголовок, да еще и разделяющиеся Ђ это вам не корзина яиц! Поэтому пилоты стратегических ракетоносцев летают лучше всех в мире. Самолет мчится по бетонной полосе, двигатели воют в реверсном режиме, раздается хлопок тормозного парашюта. Машина замедляет бег, стихает гул двигателей, прекращается тряска.
Ђ Не люблю я эту "макетею", Ђ говорит пилот, снимая шлем. Ђ Жарко здесь, как в аду. И все время стреляют какие-то психи. Мы стоим полтора часа. Будьте осторожны, полковник. И пожалуйста, не задерживайтесь.
Знаменский кивнул. Он и не собирался устраивать экскурсию по местным достопримечательностям. Только пообедать, принять душ. Все-таки путешествие на военном борту довольно утомительно, это вам не бизнес класс. До терминала недалеко, примерно полтораста шагов, но палящее солнце и раскаленный бетон превратили пешую прогулку в пытку. В Австралии тоже было не так что б очень прохладно, вроде привыкнут должен, но тут, в Южной Америке, просто капец! Похоже, африканская Сахара твердо решила перебраться сюда. Тело мгновенно покрывается испариной, солнечные лучи прожигают панаму с широкими полями насквозь, огонь жжет через рифленые подошвы ботинок так, будто стоишь босым на горячей сковородке.
Ђ Черт, как тут люди живут!? Ђ злобно бормочет полковник, ускоряя шаг. Ђ Конечно, все стали психами и стреляют друг в друга.
Раздвижные двери терминала гостеприимно раздвигаются, Знаменский с облегченным вздохом ныряет в полутемную прохладу коридора. Едва только за спиной смыкаются створки, распахиваются вторые двери и полковник ступает в здание аэровокзала. Людей мало, зато много военных патрулей. Солдаты вооружены автоматами, в касках и бронежилетах. Вроде к нападению готовятся. Взгляды подозрительны, руки судорожно сжимают оружие, которое Ђ что сразу бросилось в глаза! Ђ снято предохранителя. На человека в незнакомой военной форме сразу обратили внимание. Ближайший патруль останавливается, старший задает вопрос:
Ђ Quien es usted? (Кто вы?)
Вместо ответа Знаменский показывает рукой на белоснежную громаду самолета с российским гербом. Патрульные сразу успокаиваются, старший улыбается и приветственно машет рукой. Валерий оглядывается Ђ этот терминал явно не международный, слишком грязно, публика какая-то зачуханная и много молодых людей, которые явно не собираются куда-то лететь. "Местные авиалинии! Ђ догадался Знаменский. Ђ Как раз сюда мне заходить не нужно!" Идет вдоль ряда кресел из пластика и алюминия, на которых расположились потные тетки с чемоданами, корзинами и узлами. Сморщенная, как сморчок, старуха держит на веревке козу, рядом грустно хрюкает черная свинья. До перехода в международный терминал два десятка шагов, Знаменский идет быстро, краем глаза держа молодых людей, которые следят за ним с нарастающим интересом. Заряженный пистолет успокаивающе прижимается к бедру, словно говоря Ђ достань и решим все проблемы.
Переход между терминалами это асфальтовая дорожка, на которой могут свободно разойтись два человека, покрытую прозрачным пластиком. Вроде теплицы, только длиной в полсотни шагов. Пластик нещадно прогревается солнцем, в тоннеле духота, пахнет потом и плесенью. Когда до входа остается несколько шагов, с рядом стоящих кресел поднимаются сразу пятеро оборванцев и, как по команде, становятся лицом к русскому, перегораживая проход. Лица решительны, плечи расправлены, руки картинно засунуты в оттопыренные карманы грязных штанов. В зале ожидания как-то сразу становится тихо, даже грустная черная свинья перестает хрюкать. В такой ситуации бесполезно и глупо просить разрешение пройти, подвинуться или обойти стороной. Еще глупее звать на помощь полицию или патруль. Их, как правило, рядом не оказывается. Проблему надо решать самому, быстро и эффективно…