Ђ Стоп-стоп, притормози! Ђ восклицает Алексей. Ђ Я не силен в религии, Священное Писание досконально не знаю, но даже мне известно, что прямых призывов уничтожать евреев там нет. Еще одна пикантная деталь Ђ и Христос, и его двенадцать апостолов, и учеников общим числом семьдесят Ђ все они были евреями.
Ђ В этом-то и беда, Ђ горестно вздохнул Розенфельд. Ђ Больше всего евреев убили сами евреи. Но к чему я все это рассказываю? Изначально евреи не были лучше или хуже других. Христианство сделало их чудовищами. Евреи не имели права приобретать землю, не могли служить в армии, их не брали на государственную службу и тому подобное. Что оставалось делать людям, лишенным всего? Как выживать? Вы, христиане всех мастей, заставили евреев заниматься тем, что для вас считалось унизительным и недостойным. Те евреи, которых мы знали, были продуктом вашей ненависти, презрения и страха. Я всего лишь хочу восстановить справедливость и заставить вас, гоев, послужить тем, кого вы втаптывали в грязь и презирали на протяжении двух тысячелетий
Ђ Легче переделать тело, чем душу. Если вообще возможно. Сумеешь ли?
Ђ Буду стараться, Ђ буркнул Розенфельд.
Ђ Придется переписывать эту, как ее Ђ Тору?
Ђ Вполне вероятно. Священные книги пишутся не просто так, в них заключено семя, из которого произрастает душа народа.
Алексей глубоко вздыхает, расправляет затекшие мышцы. Звенят цепи, титановые поручни со скрежетом выгибаются, трещат сварные швы. Розенфельд бледнеет, рука невольно тянется за пистолетом.
Ђ Лежи спокойно!
Ђ Да я так, потягушечки … Хочешь, дам совет? Я хоть и невеликого ума Ђ интендант третьего класса! Ђ но понимаю, что прежде чем переписывать Тору, необходимо создать священную инквизицию, ибо инакомыслящие любители золотого тельца появятся раньше, чем напечатаешь обновленную книгу. Менять веру и богов дело затратное и чрезвычайно кровопролитное. Этот путь человечество проходило не раз и не два. Поверь, Яков Михайлович, я ничего не имею против евреев. И я верю, что они такие же люди, как и другие. Возроди этот народ Ђ и ты станешь выше Моисея, хотя внешне Ђ извини! Ђ на вождя не очень-то тянешь. Только следи, чтобы душу новому народу не отравили, иначе евреи опять станут всеми презираемыми и гонимыми людьми.
Розенфельд глумливо кланяется и делает ручкой Ђ мол, будет исполнено и уходит. Спустя пару мгновений в комнату гурьбой вбегают странные кривоногие существа в белых халатах и штанах. Лица разглядеть невозможно, так как у каждого на голове бандана тоже белого цвета. Словно разведгруппа в снегах Якутии. Существ пятеро. Четверо подхватывают труп, пятое издает глухой рык из-под банданы, труп уносят.
"Обезьяны, что ли? Ђ подумал Алексей. Ђ Или просто дебилы? Ладно, плевать! Надо думать, как отсюда выбираться. Когда засунут в танковую башню и швы заварят, будет поздно. Станут по кусочку отщипывать для опытов, кормить через пушечный ствол, отходы жизнедеятельности через трубочку выкачивать в отверстие для триплекса Ђ и что тогда? Надо срочно что-то придумать!"
Снизу, из глубины земли, доносится стон, переходящий в рычание. Куча трупов приходит в движение, мертвецы начинают шевелиться. Раздавленный свалившимся горем Семен глядит округлившимися от ужаса глазами, как мертвые тела скользят вниз по склону. Изуродованные трупы, покрытые кровяной коркой, движутся, как в замедленной съемке. Дождь усиливается, миллионы падающих с неба капель создают шумовой фон, в котором глохнут все остальные звуки. И только рычание неведомого существа продолжает терзать слух потрясенного трагедией послушника. Семен хочет пасть на колени, грязь под ногами разъезжается, послушник падает на четвереньки. Молится в таком положении как-то не совсем, Семен с усилием выпрямляется и застывает в неудобной позе полупоклона с поднятыми руками. Рычание обрывается, один из трупов страшно изгибается в поясе, полуоторванная голова, держащаяся на пучке жил и кровеносных сосудов, поворачивается, залитые водой глаза смотрят на Семена тускло и равнодушно, словно кукольные. Труп валится вбок, на его месте из земли торчит рука со сжатыми в кулак пальцами. Появляется вторая, опять слышен рык, из грязи показывается голова. В следующее мгновение на поверхность выбирается человек, с ног до головы покрытый грязью. Одежда висит лохмотьями, за слоем грязи невозможно увидеть лицо. Семен потрясенно молчит, слово не может вымолвить. Выбравшийся из братской могилы неизвестный громко отплевывается, стирает грязь с лица, а затем сквозь монотонный шум дождя слышится матерная ругань. Семен глубоко вздыхает и облегченно садится прямо в грязь.
Часть 2
Глава 1.
Наступление мексиканских войск, которое так долго и тщательно готовилось, сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Более того, появилась реальная угроза разгрома передовых частей и выход мотопехоты Техаса в тыл с последующим окружением основных сил мексиканской армии. И дело тут было не в полководческих талантах главкома техасской армии и не в техническом оснащении войск, хотя и это сыграло немалую роль. Мексиканские войска "болели" той же болезнью, что и вся страна Ђ местечковостью. Война за освобождение "исконно мексиканских земель" только началась, а претендентов на владение оказалось вагон и маленькая тележка. Бездумно насаждаемые принципы демократии привели к тому, что любое, даже самое маленькое племя в лице своих вождей стало требовать земли. Причем не абы какой, а с залежами полезных ископаемых, лучше нефтью и газом. На худой конец, просто плодородной, что бы палку воткнул и через неделю урожай абрикосов собрать. Мало кто хотел воевать, еще меньше желающих работать Ђ подсчитывали исторические обиды, обсуждали размер компенсаций и количество должностей в будущем правительстве всея Мексики. Подразделения, сформированные по этническому принципу, все чаще выходили из повиновения командования армии, мотивируя тем, что для них решения совета племенных вождей важнее. И вообще, их предки уже тысячу Ђ три, четыре! Ђ лет живут здесь, а командуют доблестными воинами доблестного племени какие-то пришлые. Роты, батальоны и даже полки выходили из повиновения, убивали или изгоняли неугодных Ђ то есть требовательных! Ђ командиров. Избирали своих "в доску" парней походными вождями, приказы обсуждали на общих собраниях, воевать желали только за спинами регулярных частей. Разведка Техаса смекнула, что в мутной воде революционной армии можно наловить много рыбы. Золото потекло ручьями, избранные командиры продавались оптом и в розницу, позиции оголялись, техасская мотопехота шла в прорыв даже без артиллерийской подготовки, охватывая железными клещами опорные пункты мексиканцев. Потомки ковбоев и золотоискателей не обременяли себя правилами ведения войны. С мексиканцами поступали так, как их предки поступали с индейцами Ђ убивали всех подряд, разумно рассудив, что нет человека Ђ нет проблемы. Ни сейчас, ни в будущем.