Рассвет двадцать первого июня самый ранний. Едва только солнце высунуло пылающий краешек из-за горизонта, как разом рыкнул орудия и тысячи снарядов устремились в рассветное небо. Смертоносные болванки поднялись над землей и солнце на краткий миг осветило ярким светом стальные бока, после чего инструменты уничтожения понеслись вниз, навстречу ничего не подозревающим людям. Тяжкий грохот взрывов сотряс первую линию обороны техасской армии, рухнули перекрытия блиндажей для солдат, бетонные потолки укрытий командного состава покрылись трещинами, эхом отозвались взрывы сдетонировавших боеприпасов на складах в неглубоком тылу. Плохо соображающие спросонья люди в панике покидали укрытия, солдаты метались среди позиций, думая о том, где бы спрятаться от неминуемой смерти. Залпы следовали один за другим, накрывая скопления танков и боевых машин в районах сосредоточения, самолетов и вертолетов на полевых аэродромах, разнося в пыль дороги и мосты. Автоматические РЛС не сообщили на командный узел о приближении сотен ракет, так как были уничтожены точеными ударами крылатых ракет, летевших на высоте пяти-шести метров, а разведывательные спутники выдали ложную картинку, потому что управление ими было перехвачено заранее. Наступление с запада велось вдоль дорог, так как горы плато Эдвардс не позволяли войскам развернуться. Наступление с юга шло в более благоприятных условиях по равнине Примексиканской низменности. Немного мешали болота, но сохранившаяся сеть дорог позволяла обходить их. Переполненные духом мщения за вековые унижения, мексиканцы разорили Сан-Антонио и устроили самый настоящий геноцид местного населения. Убивали всех подряд, невзирая на цвет кожи и национальность. Мексиканское население вырезали с особым старанием, как предателей. Причем часто в ущерб основной задаче Ђ максимально быстрому продвижению на запад. Окружали районы компактного проживания латинос и методично "зачищали" дом за домом. Белое население пользовалось этим и уходило из города в направлении Хьюстона вместе с войсками. Никакие уговоры и приказы на мексиканских военных не действовали, они продолжали "мстить" и "мстя" была реально ужасной. Вся мексиканская армия превратилась в карателей "Кетцаль".
Вечернее небо скрыла мутная завеса. Ветер гонит тучи с Мексиканского залива, насыщенный дождевой влагой пар смешивается с дымом сгорающего города, влажные частички пепла медленно оседают вниз, воздух переполнен вонью сгоревшей резины, пластмассы и жареного мяса. Доносятся звуки стрельбы и взрывов Ђ самые упертые из мексиканцев продолжают штурм Аламо, древней крепости в центре Сан-Антонио. Огромный город сильно пострадал от катастрофического землетрясения, американцы пытались отстроить заново, но сил не хватило. От прежнего Сан-Антонио оставался один центральный район в окружении развалин. Теперь и его нет. Озлобленные до предела мексиканцы ровняли с землей все подряд, словно перед ними поставили задачу полностью стереть с лица земли все американское. Валерий сидит в откидном кресле на террасе частично поврежденного дома. Неподалеку отсюда был городишко Кросс Маунтин. Теперь это пустырь, место живописных развалин, в которых обитают волки, лисицы и крысы. На первом этаже расположился взвод личной охраны, остальной личный состав полка отдыхает Ђ азартные игры, алкоголь, наркота, проститутки или просто шарят по окрестностям Ђ на дорогах еще можно встретить припозднившихся беженцев и поживиться. То, что называется взводом личной охраны на самом деле банда отпетых негодяев, которые держат в страхе остальных "кетцалЕй". Иначе нельзя, карательный полк словно яма с пауками. Дисциплина держится на страхе неминуемой смерти в случае неподчинения и праве на безудержный грабеж в любое время дня и ночи. Валерий давно уже смирился со спецификой должности. Кошмары по ночам, которыми пугали всякие достоевские и графы толстые, не мучили, на алкоголь не тянуло. Словом, цель оправдывает средства и все тут!
Сам Валерий к бутылке никогда не прикладывался. Проститутками брезговал, наркотой не баловался, на чужое добро не зарился. За что и получил прозвище "Idolo" Ђ истукан. И сейчас он не тянул пиво из бутылки, а пил ароматный местный чай с медом, задумчиво рассматривая окрестности. Война идет своим путем, удача остается на стороне мексиканцев Ђ все прекрасно! Но это-то и тревожило. Знаменский понимал, что становится помехой. У него не официального статуса советника, по документам его похоронили. И самое главное Ђ он, мертвый генерал русской армии, выполняет грязную работу чистильщика. Ее необходимость признают все политики, а вот исполнителей не любят. Вредит имиджу! Всяк, кто нацепил значок депутата, шапку Мономаха или нагрудный знак президента, хочет выглядеть чистым и незапятнанным. Мол, и ориентация у него правильная, и дети послушные, и взяток не берет ни он, ни его родственники. И ума палата, и совесть не дремлет. Если гидра революции и пожирает своих детей, то в первую очередь тех, кто делал ее своими руками, а не трепал языком с разнообразных трибун. Когда заканчивается война за свободу, начинается война за государство. Вчерашние борцы станут в ряд у стенки, соратники сформируют расстрельную команду, команду «пли!» отдаст тот, кто замаран кровью с ног до головы. Пройдет немного времени, продажные историки отмоют кровь, выжившие промолчат и предстанет перед согражданами великий вождь весь в белом и златой венок на седой голове ослепит блеском.
Валерий ставит пустую чашку на стол, поднимается со стула. Вечерний воздух неподвижен, чувствуется запах горелого мяса Ђ не то бойцы взвода охраны шашлык жарят, не то пытают кого.
Ђ А ведь меня скоро должны шлепнуть, Ђ шепчет Знаменский. Ђ Просто обязаны! Что бы там не говорили о враждебных племенах, кровь соотечественников требует мщения и наемник из России идеальный кандидат на роль виноватого. Ты ведь учил историю в средней школе, правда? И знаешь, что было после октябрьского переворота. Пора улетать!
Чуть слышно гремит гром, на западном краю неба появляется темная туча. Солнце багровеет, туча обхватывает его пухлым ртом и проглатывает. Словно опомнившись, ветер начинает трясти кустарник, теплый вечер превращается в холодеющие сумерки. Высоко в небе нарастает гул моторов. Валерий поднимает голову Ђ полтора десятка вертолетов идут ровным строем на город. Вообще-то использовать винтокрылые машины в городских условиях, мягко говоря, не рекомендуется. Посшибают на хрен, но у мексиканцев свои правила. К тому же от города остались одни развалины, ни одно здание выше трех этажей не уцелело. На небольшой высоте, стреляя по всему, что шевелится или дает отметку на тепловизоре, можно пройти. Но зачем столько машин? Четыре транспортника, остальное "летающие танки" … Знаменский подходит к краю площадки, складывает руки на груди. "Как Наполеон, Ђ усмехнулся про себя Валерий. Ђ Треуголки с пером не хватает… а машины-то разворачиваются! Передумали, что ли?" Транспортники сбрасывают скорость и набирают высоту. Вертолеты огневой поддержки разворачиваются, дистанция между машинами увеличивается. Пилоты делают затяжную "горку", слабые лучи погребенного тучей солнца подсвечивают днища и становится отчетливо видно, что внешние подвески вертолетов загружены ракетами "под завязку". Обострившееся чутье подсказывает Знаменскому, что это начало атаки. Но кого атакуют, ведь поблизости нет скопления сил противника?