Громадные баки с борной кислотой закреплены на стенах таким образом, что бы в случае нужды легко открыть задвижки и кислота по трубам попадала прямо в емкость с теплоносителем. Кабельные каналы соединяют баки с центральным пультом управления, трубопроводы спускаются вниз. Похоже на абстракцию из труб, которая появлялась на заставке старой операционки от Microsoft. Вдоль стен тянутся технологические мостки с перилами, с противоположной стороны торчит загогулина механической руки. «Нафига тут механическая лапа? – удивился Алексей. – Наверно, лампочки вкручивать»!
Алексей глубоко вдыхает до предела насыщенный радиацией воздух и решительно направляется к ближайшему баку. Оборвать кабель оказалось совсем не так просто, как он думал вначале. Пластиковая оплетка и витой провод в середине это не бельевая веревка, так сразу не порвешь! Промудохавшись несколько минут, изругавшись последними словами и вспотев, как в бане, он решил попробовать отсоединить кабель традиционным способом, то есть вынуть из разъема. Не заварен же он в корпус! К великому облегчению, кабельный разъем оказался самым обыкновенным. Скрутил муфту, выдернул провод из штыревого разъема – все!
- Фу, блин! – с шумом выдохнул воздух Алексей. – А я уж думал, что придется провода грызть. Или рвать на мускулистой груди, обливаясь потом и громко портя воздух.
Ломать - не строить. Разобравшись, что к чему, Алексей быстро обесточивает электродвигатели для сброса нейтрализатора. Но это не все! Теперь надо вывести из строя механизм аварийной подачи графитовых стержней. По сути, подъемный кран. На толстых плетеных тросах висит контейнер револьверного типа, битком набитый стержнями. В целях безопасности контейнер отведен в сторону, чтобы, не дай Бог, упаковка не свалилась в активную зону. Реакция будет такой же, как если бы в пылающий костер бросить охапку сырых дров. Много дыма, много вони, а тепла ноль!
Проблема решилась так же просто, как и с баками – отсоединением кабеля. Неожиданно бросило в жар, выступил пот, острая боль пронзила голову и растеклась по всему телу. Опасаясь свалиться в бассейн с охладителем, Алексей хватается за перила обеими руками. Перед глазами плывет и колышется, тошнота подступает к горлу, начинается дрожь в ногах.
- Началось что ли? – задает сам себе вопрос Алексей. – Ну, наверно именно проявляются симптомы радиационного облучения. А я еще и половины не сделал!
«Половина» заключалась в том, что надо извлечь регулирующие стержни, чтобы нарушить то хлипкое равновесие, которое царит в реакторе. Проще говоря, цепная реакция должна выйти из-под контроля. Алексей кладет дрожащие руки на ограждение мостка, взгляд устремляется на реактор.
- Ну и как это сделать? – шепчет он пересохшими губами. – Вручную не поднять, слишком тяжело. Механизм подъема управляется снаружи, его уже наверняка заблокировали. Прекратить подачу воды? Ага, краник повернуть и все! Только вот где он, краник этот? Господи, как все просто в кино! – воскликнул Алексей хриплым голосом. – Что-то повернул не туда, что-то оторвал и все, злодейское логово рушится, взрываются даже горшки с цветами. А в реальности я стою перед наглухо запаянной железной бочкой и ничего не могу сделать. И эта проклятая бочка убивает меня каждую секунду. Сдохну через несколько минут и все в пустую!
Алексей оглядывается. В смотровом иллюминаторе видны лица, кривящиеся насмешливыми гримасами. Валерий, Аня и Денис уже покинули станцию. Может быть, погибли. И ты, Алексей Снегирев, остался совсем один. Теперь только от тебя зависит, будет уничтожен клоповник Розенфельда или нет. Если нет, тогда все зря, все жертвы, усилия, пролитая кровь. Паразиты, веками пившие людскую кровь, возродятся и человечество опять превратится в рабов. Сколько еще продлится рабство - сто лет, тысячу? А если ген рабства розенфельды внедрят в человека? Конечно, это размышления абсолютного дилетанта, вряд ли существует ген рабства или что-то подобное. А если нет? А если действительно удастся создать то, что навсегда превратит людей в придаток «исключительных», «богоизбранных», сверх-супер и тому подобное? Дело даже не в конкретной национальности этих самых «исключительных».
Обособление конкретной группы людей по любому признаку, будь то вера, идеология или национальные особенности, всегда ведет к катастрофе. И ладно бы сами возомнившие о себе сгинут в небытие, так ведь остальных за собой тянут! Принцип «после нас хоть потоп» универсален на все времена. Государства, народы, отдельные люди живут и действуют именно так. Мало кто способен в реальной жизни пожертвовать собой ради других. Или таких людей все-таки много?
- Да хрен его знает, сколько таких! – рычит Алексей. – Да хоть ни одного! И если так, я буду первым. Если много, - а в моей стране это так, - то я буду одним из них.
Пошатываясь, цепляясь слабеющими пальцами за перила, он спускается вниз по металлической лесенке. Корпус реактора кажется ему раздувшимся от людской крови клопом. Трубопроводы словно щупальца тянутся во все стороны. По одним поступает охлаждающая жидкость, по другим отводят перегретый пар, третьи и четвертые … черт его знает, чего они там отводят или приводят! Просто сломать все к херам собачьим!
Алексей хватает ближайшую трубу обеими руками. Холодная! Значит, подача воды в охладительную камеру. Напрягая все силы, он тянет трубу на себя. Металл поддается, труба слегка изгибается. Волна горячего пота застилает глаза, влажные ладони соскальзывают с гладкой поверхности, Алексей с трудом удерживается на ногах.
- Нет, так не пойдет, – шепчет он. – Надо упереться рогом!
Опорой для ног служит технологический выступ в полу. Сдвоенная сила рук и ног выворачивает трубу в другую сторону. Железо неохотно поддается, металл заметно нагревается в месте изгиба, крепежные болты выползают из гнезд, рвется уплотнитель. Струи холодной воды бьют во все стороны, заливая пол и стены. Алексей обессиленно падает на колени. С трудом передвигая ноги и руки, ползет под ледяные струи, что бы хоть как-то охладить жар, охвативший все тело. Он не замечает, как вдруг засуетились люди по ту сторону реакторного зала, как побелели лица тех, кто еще минуту назад глумливо улыбались ему сквозь полуметровый слой кварцевого стекла.
Напор воды слабеет. Сквозь шум в ушах прорывается странный прерывистый звук, похожий на автомобильный клаксон. «Что еще за бибикалка? – смутно удивился Алексей. – Откуда тут … стоп, это же сирена! Значит …»