«Летопись Картли» следует в своде за приписываемым Леонтию Мровели небольшим повествованием агиографического характера «Мученичество царя Арчила», которое композиционно представляет как бы эпилог «Жизнеописания Вахтанга Горгасала». В свою очередь объем последнего вряд ли соответствует тому, в котором оно предоставлено в традиционно установившемся тексте. По нашему мнению, текст, следующий за смертью Горгасала[45], не является частью посвященного ему труда, а представляет собой самостоятельное и к тому же многослойное, принадлежащее, скорее всего, разным авторам произведение. Его можно было бы расчленить на две части. Первая из них – это описание жизни преемников Вахтанга Горгасала и событий до нашествия на Грузию арабского полководца Мервана ибн-Мухаммада (начало 30-х гг. VIII в.). Это был период распада созданного при Вахтанге Горгасале фактически объединенного Грузинского царства и вместе с тем начало нового этапа в истории страны с центром в городе Тбилиси.
В наиболее ранних списках КЦ («список царицы Анны» – XVI в.; «список царицы Марии» – 1634 – 1645 гг. и некоторые другие), присовокупления к «Жизнеописанию Вахтанга Горгасала» часть написана сплошным текстом. Впоследствии (в XVIII в.) она была разбита на отдельные главы, связанные с именем того или иного правителя Картли, и дополнена многочисленными «вставками», извлеченными из различных памятников средневековой грузинской литературы[46], за некоторым исключением, когда «вставки» составлены редакторами КЦ. Вместе с тем выясняется, что монолитность этой части также является иллюзорной. Есть основания считать, что узловым моментом этой части интересующего нас повествования является выдвинутая картлийскими эриставами не позже середины VII в. идея пожалования персидским царем Хосровом, данниками которого эриставы Картли стали в первой декаде VII в., грамот о наследственных правах их на свои княжества[47].
Однако дальнейшее развитие Грузии создало условия для аннулирования подобных «грамот». Наступление центральной власти на сепаратизм эриставов было столь решительным и необратимым, что апелляция на какое-либо оправдание независимости феодалов (к тому же идущее извне) теряло реальную силу. В таких условиях и возникла легенда о «реформах» царя Арчила, суть которой заключалась в том, что Арчил якобы еще в VIII в., следуя заветам своего брата и соправителя Мира, выдал его дочерей за эриставов и в качестве приданого отдал им в общем половину всей Грузии. Таким образом, на сей раз эриставы стали аппелировать уже не к грамотам чужеземного сюзерена (персидского царя), а к завещанию своего царя, потомка Вахтанга Горгасала, наследие которого считалось законной собственностью грузинских династов из рода Багратионов[48]. Исследователи не без оснований считают, что эта легенда возникла в кругу грузинских эриставов и была направлена против той ожесточенной борьбы, которую вела централизованная власть против сепаратских феодалов за создание единой монархии в X – XI вв.[49].
Таким образом, «Мученичество Арчила» могло возникнуть не ранее IX в. и являлось своего рода реакцией на политические претензии децентрализующих сил внутри страны в начальный период объединительного движения в Грузии.
Две эти легенды, созданные разновременно, преследовали одну и ту же цель, но историческое развитие Грузии противопоставило их друг другу. Включены они в две различные части текста, лежащего между описанием смерти Вахтанга Горгасала и (не считая «Мученичества Арчила») «Летописью Картли». Именно ко второй части указанного текста, которая начинается с повествования о походе Мервана ибн-Мухаммада и через «Мученичество Арчила» восходит начало «Летописи Картли», прерванное на описании событий, связанных с нашествием арабов.
Но в таком случае может возникнуть вопрос – не является ли вся эта вторая часть послевахтанговского повествования органически принадлежащей «Летописи Картли»? Как бы ни решился этот вопрос, нельзя не считаться с тем, что автор «второй части» не является сторонником нарождавшейся в Грузии самодержавной монархии. Во всяком случае, автор «Летописи Картли» куда лучше представляет преимущества «единодержавия», чем автор «второй части». Кроме того, обращает внимание, что последний лучше знаком с обстановкой в Западной Грузии, чем автор «Летописи Картли», хотя осведомленность и этого автора в делах Абхазского царства не так уж «ничтожна», как это до сих пор склонны думать исследователи.
Ниже мы приводим основной текст (без поздних «вставок») второй части послевахтанговского повествования и «Мученичества Арчила, царя Картли», служащие как бы прологом «Летописи Картли».
*
**
Подступил к Картли агарянин амир, коего звали Мурван Глухой, сын Момада и коего отправил (в Картли) Эшим, Амирмумл Багдадский, сын Абдал-Мелика Багдадского из того же племени. Потому-то и было дано ему второе имя Глухой, что не считался он со словом рассудительным.
И все мтавары. и питиахши, потомки эриставов и вельмож бежали в горы Кавказа и скрылись в лесах и пещерах. Обошел Глухой все земли Кавказа, захватил Врата Дариала и Дарубанда и сокрушил все города и большинство крепостей в пределах Картли.
И узнавши, что цари картлийские со всей родней ушли в Эгриси, а оттуда скрылись в Абхазию, стал преследовать их по пятам и сокрушил все города и крепости страны Эгрисской. Разрушил трехстенную крепость Цихе-Годжи, разгромил и прошел порубежную стену Клисуры. А (в пору) нашествия его католикосом был Табор.
И как только прошел Глухой Клисуру, которая была в ту пору рубежом между Грецией и Грузией, разгромил город Апшилети Цхуми и подступил к крепости Анакопии, в которой пребывает нерукотворный, свыше начертанный образ всесвятой Богородицы и о котором неведомо, кто явил его на вершину той горы, граничащей на юге с морем, а на севере с лесами многоводными. В ней (Анакопии) пребывали тогда цари картлийские Мир и Арчил. Отец же их помер и был погребен в Эгриси. А эристав кесаря Леон находился в крепости Согбиси, расположенной на Осетском перевале. И никто не мог противостоять Глухому, ибо были войска его более и многочисленнее лесов Эгриси.
Говорил тогда Арчил брату своему Миру: «Обречен сей город-крепость на погибель. И уж коли схватят они нас, разведают они о сокрытых в земле нашей сокровищах, коих стяжали богомудрые цари Мириан, а затем Вахтанг (Горгасал) и все дети их, что породили нас. Да потребуют и то, что сокрыл царь Ираклий, полную опись чего положили мы заодно с обоими изумрудными багряно-яхонтовыми венцами, которых отец наш – великий царь Вахтанг (Горгасал) – вывез из Индии и Синдии; сокрыли мы их в Уджарме, близ и промеж двух беззащитных там башен. И все то описано в памяти моей. И забери ты оба те венца, золотой и ониксовый: один царя Мириана и другой Вахтанга (Горгасала), что пожаловал ему персидский царь заодно со златом и серебром, которыми он навьючил пятьсот животных и две тысячи пеших (людей). Ты и отец наш положили все это в Кутатиси и Цихе-Годжи. Я же те венцы мои и грамоты, скрепленные свинцом, положил отдельно. И если уж ныне помрем, то все те сокровища останутся неведомыми, и с приходом греков да разыщет их кесарь в пользу рода нашего и даст ему царство и сокровища те. И не станем мы отныне причиной разорения Картли и Греции, но уйдем и будем сражаться на этой стороне приморья. Да ежели будет воля господня, (то) один прогонит тысячу, а двое – десяток тысяч».
И пришли пред святым образом всесвятой той Богородицы, поклонились ей и припали и говорили: «Уходим в уповании на сына твоего и господа нашего, что рожден тобою, будь ходатаем пред ним за нас и сопроводи нам милость твою». И было при них немногое число тадзреулов и родни эриставов и питиахшей около тысячи (человек), а из бойцов абхазских – две тысячи. И еще до рассвета навел господь на сарацин жестокий зной юга и поразил их кровавым поносом. И явился Арчилу в ту ночь ангел божий, который и сказал ему: «Идите и нагряньте на агарян, ибо ниспослал я на людей тех и твари их недуг изничтожающе жестокий. Выступайте и услышьте исходящие из лагеря их скорбные звуки стенаний. Вы же будьте отважны и обретайте мощь в уповании на господа». И с наступлением рассвета стали исходить из лагеря их плачевный глас и причитания.