Летопись Линеи (СИ)

-- Мое имя Леон Бертрам, а это мой славный друг Готфрид Бьюмонт, мы эквилары.

-- Да на кой мне имена бабочек-однодневок? Вы ж помрете через пару десятков лет, я даже и не вспомню, что встречала вас и у нас тут вообще-то бой идет или я чего-то не знаю?

-- Битва не повод быть невежливым, а еще мы запоминающиеся, -- вставил Готфрид.

-- С таким родом занятий через пару лет вы плохо кончите, девушка, не иначе как на виселице, -- добавил Леон.

-- И не в качестве зрителя, -- добавил Готфрид.

-- Да уж, с каких таких пор эквилары полюбили языком чесать? Ваше сучье племя обычно рубит, а потом спрашивает. -- фыркнула альвийка, вместо того, чтобы представиться. -- Решили меня до смерти заговорить? Давайте, делайте уже свое грязное дело, если сможете.

-- Любопытно, а все подумали о том же, о чем и я? -- высказался Готфрид, чем опять смутил Леона.

-- Не меч определяет поступки своего хозяина, но хозяин определяет за кого будет сражаться его меч. Иначе говоря, не судите книгу по ее обложке. -- заметил Леон.

-- Если б не увидела сама, ни в жизнь бы не поверила, что человек, который шпарит такой высокопарной ерундой, чай словоплет какой, знает за какой конец держать меч.

-- Мой друг дело говорит, лир. Вы ведь и сами показали это своим маскарадом. С виду вполне себе невинная, не скрою, весьма привлекательная особа, а на деле та еще плутовка... все как мне нравится. -- рассудил Готфрид, проговорив последнее себе под нос.

Раненный юноша и его товарищ, сдавшийся в плен безмолвно наблюдали за происходящим, томясь от незнания своей дальнейшей судьбы. Надо отдать должное, девушка держалась молодцом, хотя кто их знает, этих альвов, -- за ее миловидным и юным лицом могла скрываться женщина, прожившая не одну человеческую жизнь. Многие альвы пользовались этим, всячески показывая, что они старше и опытнее прочих рас, даже если были на самом деле юны.

-- О, моя голова! За что вы мне встретились! Тяжело вас мортов понять, комплимент и оскорбление в одном предложении, впрочем, пустое. Черная Лиса, -- вот мое прозвище, я атаманша местной ватаги Дровосеков, а это мои люди. -- альвийка обвела рукой уцелевших. Довольны? Что дальше, обнимемся и пива выпьем под лютню у костра?

-- Опустите щит прозвищ и покажитесь, лир. Имя скрывает лишь тот, кто прячет себя ото всех, в том числе и от себя самого. -- произнес Леон.

-- Он всегда такой или он там чего по бумажке читает? -- альвийка закатила глаза.

-- А ты всегда такая... ершистая и бойкая? -- начал Готфрид, но осекся и сказал не то, что хотел.

-- Дай-ка подумать. Пожалуй, только тогда, когда оголтелые мужики распускают руки, срывают грабеж, ну и еще когда вино разбавлено, -- гордо ответила темнокожая девушка, тряхнув белым хвостом волос.

-- Это мы то распускаем руки? -- изумился Готфрид.

-- Другие франты в плащах цветастых. Моя девочка подрезала кошель у одного такого, так он ей так двинул, что челюсть сломал, вот и вся ваша рыцарщина, -- бахвальство и только.

-- Твоя шайка называет себя Дровосеками?

-- Ну естественно! Мы ведь и есть Дровосеки -- рубим так сказать, деревянных эквиларов, клянущихся честью чаще чем святоши, зачитывают молитвы.

-- Деревянные эквилары раскусили твой план едва сняв с тебя путы, -- усмехнулся Готфрид.

-- Да неужели?

-- Ужели. Иное мужичье может быть и не смутила бы привязанная к дереву альвийка, которую в любой нормальной шайке самой первой же уволокли в лес и по рукам пустили, а вот нас смутило, как и запах.

-- Запах? -- удивилась Лиса.

-- Разумеется -- твоя одежда хорошенько так пропахла кострищем, а над лесом виден дым. Очевидно же, что ты не с воза, если только с некоторых пор костры не жгут прямо в повозках. -- объяснил Готфрид. -- Вообще весь план, откровенно говоря, дрянь. Никого прикрытия тылов, от тебя толку было бы больше сиди ты с луком в засаде.

-- Возьму на заметку, -- фыркнула Лиса, и Готфрид поумерил свой критический пыл, а то научит еще на свою голову.

-- Его рану нужно перевязать, неужели вас не заботит жизнь собственных людей? -- удивился тем временем Леон, указав на раненного, сквозь пальцы которого сочилась кровь.

-- Я ему кто -- жена или мамочка? Пусть сам о себе позаботиться. -- презрительно бросила Лиса.

Леон разорвал одежду одного из погибших разбойников и сам занялся раной опешившего от такой заботы, головореза. Впрочем, какой там головорез, ровесник рыцарей, если и старше, то на пару лет.

-- Итак, любезнейшая Лиса, стало быть в лесу ваш лагерь. Не изволите ли показать где он находится? Дело затянулось, пора с ним заканчивать. -- сказал Готфрид, деланно вежливым тоном, переходя к сути.

-- А то у меня выбор есть? -- огрызнулась альвийка.

-- Сколько в лагере человек? -- поинтересовался Леон.

-- Сотня, ну может сотня и один, всех уж и не упомнить, -- усмехнулась девушка.

-- Вот это удача, лев! Значит будем биться вдвоем против сотни. Представляешь какие песни о нас будут слагать? Клянусь честью всех пока еще не убитых Корвусом, мы прославимся на весь Астэриос! Правда, лошадей придется оставить тут, а то нечестный бой выйдет, они у нас стоят не меньше пяти сотен каждая.

-- Даже не знаю восхищаться вашей отвагой или сочувствовать вашей глупости, -- рассудила Лиса.

-- Я знаю -- восхищайся, -- невозмутимо ответил Готфрид, а Лиса лишь посмотрела на него исподлобья не то с презрением, не то с восхищением.

Леон сочувственно взглянул на убитых разбойников и занялся поиском веревок, которые без труда нашел в повозке. Юноша связал уцелевших разбойников, воспользовавшись примером альвийки -- мужчин привязали к деревьям. Связав руки Лисы, девушку пустили вперед в качестве проводника. Когда Лиса вышла вперед, Готфрид присвистнул, осматривая ее сзади и Леон шикнул на друга. Леон нервничал, руки все еще слегка дрожали после скоротечного боя. Впервые он обнаружил это впервые убив врага и с тех пор, в любой битве, даже если та обходилась без жертв, стоило ражу пойти на спад как у него начинали дрожать руки. Готфрид же чувствовал себя уверенно или по крайней мере показывал это. Его порой обуревал гнев во время битвы, но стоило той прекратится, как он быстро приходил в себя. По пути юношам встретились настоящие тела столярных мастеров: заколоты и обчищены под чистую, даже одежду и ту сняли, так и бросив голышом в кустах.

-- Омерзительно. Что много астэров с них сняли? Это же простые батраки. -- с горечью и отвращением заметил Леон, чувствуя, как нарастает обжигающий гнев.

-- Ты с какой целью интересуешься, рыцаренок? Лапы наложить хочешь? Никогда не знаешь, что найдешь у батрака в подошве сапога. -- почти стихами ответила Лиса и добавила. -- У одного в подкладке так и вовсе денег было столько, что не иначе как шулер или разбойник какой. Иначе откуда деньжата такие?

-- Скорее уж накопленное за всю жизнь приданное для замужества своей дочки, -- заметил Готфрид.

-- Разжалобить меня не выйдет. Пусть бесприданница выпрыгивает из гнезда, а там уж либо летит, либо разбивается, такова жизнь, я здесь не причем. -- пожала плечами альвийка. -- Если вас это утешит, тех молодцев, что этих работяг порешили, вы уже поубивали.

Как и ожидалось, недалече от тракта в лесу обнаружился разбойничий лагерь, разбитый на опушке. На вертеле аппетитно шипя капающим в пламя жиром, жарился упитанный кабанчик. Готфрид мечом отодвинул стенку шатра, заглянув внутрь -- пусто. Леон осмотрел деревья, разбойники вполне могли скрываться на ветвях или даже иметь там дозорного, но и деревья ничем не удивили.

-- Один шатер с отдельным спальником, еще восемь снаружи и только один костер с дичью. Миниатюрная какая-то сотня, может она крохотная как муравьишки? -- Готфрид взглянул под ноги, точно ожидал увидеть сотню крохотных разбойников, неистово колющих его сапог мечами.

-- В твоей шайке девять человек и девятый где-то рядом. Судя по вот этим вот свежим следам, он отправился на запад... к озеру. -- рассудил Леон, когда все осмотрел. -- Я за ним.

-- Осторожнее лев, -- предупредил Готфрид.

-- Проклятье, а ведь меня еще уверяли, что в Линденбурге одни бронелобые дровосеки и дурные эквилары, рассекающие по трактам. Лесная провинция, глухомань, оно и видно. -- отозвалась Лиса, глядя в след рыцарю и явно недовольная тем, что встреченные ей юноши оказались куда мудренее заурядных рыцарей.