Вот я иду по ней из школы. Солнце палит нещадно, но тополи бросают густую тень, и мне даже прохладно. И сам я стал высокий, сильный, как молодой тополь, потому что уже закончил десятый класс и вообще превратился в мужчину… Навстречу мне идёт стройная девушка с голубыми глазами, толстыми косами и веснушками, которые к ней очень идут.
«Скажите, пожалуйста, — говорит она, — что это за улица? По-моему, я жила здесь лет семь назад, но, может быть, я ошиблась?»
«Нет, вы не ошиблись!» — говорю я.
«Не может быть! — удивляется Дуся. (Эта девушка и есть Дуся! Я сразу узнал её, а она меня— нет, потому что я очень возмужал, раздался в плечах и стал на целую голову выше её.) — Не может быть! — повторяет Дуся. — Ведь раньше не было этой тенистой аллеи и этого уютного сквера…»
«Их высадили наши ребята», — говорю я, но про себя умалчиваю.
«И вы, конечно?» — догадывается Дуся и уважительно смотрит на меня.
Я скромно киваю головой.
Потом я веду её в наш сад, угощаю яблоками и грушами, из которых так и брызжет ароматный сок. (Если она приедет весной, я поднесу ей букет сирени или черёмухи.)
Потом я схожу за толстой тетрадью с надписью «Летопись нашего двора», где описаны все события, которые произошли на нашем дворе, и все трудовые и другие подвиги, которые совершили жильцы нашего дома. Дуся залпом прочитает «летопись» от корки до корки и, конечно, по нескольку раз перечитает те места, где описана её коза и скупо обрисованы мои собственные подвиги. А потом…
Тут я спохватился и оглянулся кругом: уж не прочитал ли кто тайные мысли на моём лице?
Но я вижу, что все слушают дядю Терентия и тоже смотрят в будущее. Конечно, у всех оно разное.
Димка смотрит куда-то вдаль, и лицо у него как у победителя, — наверно, воображает себя на сцене. Петька Ёжик сосредоточен: быть может, он рассчитывает скорость полёта будущего космического корабля собственной конструкции. А Михей запрокинул голову и смотрит вдаль. Я проследил за его взглядом — высоко-высоко в небе блеснул крылом самолёт и растворился в солнечном свете.
