— Здорово, хлопцы! Что это вы задумали? Куда курс держите?
Мы пожали плечами и прошли мимо — мы умеем хранить свои тайны.
Зелёный домик — это старый ларёк, который сбоку прилепился к нашему дому. Он напоминает избушку на курьих ножках. Над домиком — облупившаяся вывеска:
РЕМОНТ МЕТАЛЛОИЗДЕЛИЙ
Прилавок закрыт ставнями. А ещё вчера они были распахнуты. За прилавком сидел дядя Егор и чинил кастрюли и вёдра. Дядя Егор сердитый, на ребят кричит: «Пошёл вон! Не лезь под горячую руку!»
Рука у него не горячая, но тяжёлая и сильная, пальцы будто железные. Схватит за плечо — синяк останется. В его ларьке с утра до вечера раздаётся стук. Кажется, будто дядя Егор так и родился на свет с молотком в руке. Стучит и стучит, как дятел. Если целый день простоять рядом — оглохнуть можно. Но зато увидишь, как кусок жести на глазах превращается сначала в короткую толстую трубу, потом — в ведро. Кастрюли, чайники, примуса так и летают в корявых руках дяди Егора. Самое трудное для него — отыскать в посудине все дырочки до одной. Сощурив глаза и повернув какой-нибудь бидон днищем к солнцу, дядя Егор долго вертит его так и сяк, будто небо в телескоп разглядывает.
Мы все чуточку побаиваемся дядю Егора. Но раз он уехал, чего же бояться?
Димка отодвинул одну доску в заборе и пролез в образовавшуюся щель. За ним последовал я. Санька, самый рослый из нас, протиснулся с трудом. А Петька нырнул в щель, как в норку, такой он щуплый.
Дворик у ларька крохотный, всего в несколько шагов, и половину его занимают две сосны. Они такие высокие, что снизу кажется, будто облака цепляются за них: залезь на макушку, ухватись за край облака и плыви на нем, как на перине, в далекие незнакомые страны. На двери ларька висит большой замок, но мы знаем: это только так, для отвода глаз.
Димка дёрнул за дужку, и замок послушно открылся. Дверь протяжно и жалобно пискнула, будто боялась нас впускать. Внутри было тихо, сумрачно. Солнечные лучи пробивались сквозь щели, светлыми полосами решетили полумрак. Но скоро глаза привыкли к темноте. Мы увидели грязные бутылки и пустые ящики. Оказывается, дядя Егор забрал с собой все железки, — видно, насовсем переехал отсюда. На полу, на ящиках, по углам лежал слой серой бархатистой пыли. В кружевной паутине сидели в засаде жирные пузатые пауки— подстерегали мух. Настоящее паучье царство!
Теперь это был наш дом!
Вне себя от радости мы запрыгали, распахнули ставни и наполнили наш дом светом и криками «ура». Мы бесновались, словно дикари: никто на свете сейчас не мог сказать, что мы путаемся под ногами!
Петька смотрел, смотрел на нас да как гаркнет:
— Хватит вам прыгать! Не маленькие. Пора за дело взяться!
Мы с удивлением посмотрели на Петьку. Уж очень решительный у него был вид. С таким видом человек на что угодно способен!
Петьку мы все уважаем и иногда зовём Ёжиком. И не потому, что у него фамилия «Ежов», а главным образом потому, что он весь будто из колючек состоит: волосы у него щёточкой и торчат, как иголки. Кулаки не сильные, зато острые. Дерётся он ещё локтями и коленками: они у него тоже острые.
Но главное — у Петьки острый математический ум. Задача с четырьмя вопросами, даже самая трудная, для него пустяк. Наверно, он будет математиком и откроет какие-нибудь ещё неизвестные законы. С таким твёрдым характером обязательно откроет!
Так вот, когда Петька сказал о каком-то деле, за которое нам пора взяться, мы сразу поняли, что это не пустые слова.
— Пора за ум взяться! — проворчал Петька, точь-в-точь как говорил его отец, когда отчитывал Петьку за что-нибудь. — Сколько можно баклуши бить? Болтаемся по двору без дела! В конце концов, мы уже не дети!
— А что ты предлагаешь? — спросил Димка.
— Давайте организуем тайное общество Справедливых! — Петька вдруг перешёл на шёпот и осмотрелся.
Мы тоже осмотрелись и понизили голос: ведь заговорщики всегда разговаривают шёпотом и оглядываются. Петькина мысль всем понравилась.
Обсудили ещё несколько названий для тайного общества— «Отряд Мстителей», «Отряд Завоевателей», «Отряд Героев», — но всё забраковали: в мирное время мстить некому, завоёвывать нечего, а героями мы ещё не стали.
— Что же мы будем делать? — спросил Димка.
— Вот недотёпа! — зашипел на него Петька. — Неужели не ясно? Будем бороться за справедливость!